Этих людей становится все меньше. К сожалению, пройдет еще немного времени и о войне мы уже не услышим из первых уст. А пока такая возможность есть, нужно слушать, чтобы было что рассказать потомкам. Ведь каждый километр войны - это своя отдельная история.

Встреча с ветераном произошла возле продуктового магазина. Седовласый дедушка с орденами на груди выбирал мороженое, доставая непослушными дрожащими пальцами деньги из кошелька. Я не смогла не угостить этого человека сладким лакомством, а взамен получила… рассказы о войне.

"Головань Вадим Александрович, - представился бывший фронтовик. - На фронте был самым молодым солдатом, тем не менее, в свои восемнадцать успел ощутить жизнь в окопах сполна. Дошел почти до Берлина, был дважды ранен. А когда-то меня чуть не расстреляли", - дрогнувшим голосом добавил ветеран.

Шел ноябрь 1944 года. Помимо должности пехотного стрелка-автоматчика молодой боец, благодаря знанию топографии и военной карты, засекал немецкие позиции и приносил данные. Кроме того, выполнял функции связного.

"Наши войска стояли в обороне Польши на реке Висла, - рассказывает Вадим Александрович. - Немецкие траншеи располагались в 300-500 метрах от наших, немцы соединялись с нашими телефонными проводами, поэтому некоторые приказы приходилось передавать устно. Одним ноябрьским днем комбат поручил мне передать командиру первой роты приказ расчистить дорогу - должны были привезти боевые снаряды: мины, патроны и другое военное оборудование".

СТРАШНО НЕ БЫТЬ УБИТЫМ, А БЫТЬ "ЯЗЫКОМ"

Было одиннадцать часов вечера. Решив сократить путь и пойти не по траншее, а по молодому сосновому леску, солдат двигался, держа руку на курке автомата. "Самая большая боязнь - не быть убитым, а быть "языком", - признается Вадим Александрович. - Боялся, что схватят, начнут пытать и узнают расположение и количество наших войск". Мысли прервал внезапный сильный удар в голову - лоб в лоб столкнулись с другим солдатом. От удара упали оба, автомат отлетел в траву, а незнакомец вдруг так же мгновенно исчез, как и появился. "Я начал было подниматься, - продолжает рассказ ветеран, - как на меня набросились еще двое солдат. Со словами: "Теперь уже не уйдешь" скрутили меня, начали бить, а потом отвели в ту роту, куда я и направлялся". Ротный узнал молодого связного. Как выяснилось позже, его приняли за удравшего перебежчика.

В то время немцы начали использовать свои радиопередачи для агитации советских войск. По вечерам они включали в лесу громкоговоритель и после музыкального вступления начинали обращение к советским офицерам, старшинам, солдатам с призывом добровольно перейти в немецкие ряды. "Через несколько дней мы начнем генеральное наступление на Москву, Ленинград и снова отобьем Сталинград, - вещало радио. - Переходите и тем самым спасете свои жизни, будете накормлены, напоены, у вас будет возможность работать". Так среди красноармейцев находились лица, которые на это "клюнули". Одного из таких предателей Родины, который тихонько полз к немцам, поймали. Комбат приказал привести - будет следствие. Лоб в лоб с этим самым перебежчиком и столкнулся молодой солдат тогда в лесу. Изменнику удалось удрать, а вот бойца вызвали на допрос.

ПРИКАЗ "РАССТРЕЛЯТЬ!"

Допрос вели работники СМЕРШа - организации, которая боролась с предателями родины, шпионами, диверсантами и обладала очень большими привилегиями. Так как главного перебежчика упустили, ротного связного обвинили в содействии побегу и помощи предателю - тот якобы специально шел навстречу, чтобы передать беглецу оружие. Вскоре эта версия отпала, зато появлялись все новые вопросы: почему шел по тропинке, если рядом траншея, почему не задержал при столкновении и т. д. Допрос, длившийся четверо суток, завершился постановлением Военного трибунала о расстреле. "И они бы меня расстреляли, - вспоминает давно уже поседевший солдат. - Беглецу таки удалось бежать, а им нужно было оправдаться в своей оплошности. А что это значит? У меня в тылу мама, бабушка. И пришла бы повестка: "Ваш сын - предатель, содействовал побегу". Представляете, какое несчастье обрушилось бы на мою семью? Я пропадал и не знал, куда податься. А главное - жаловаться-то некому. СМЕРШ - самая первая инстанция и решает свои вопросы по-своему".

От гибели солдата спасло только одно - ближе к Бресту настоящего беглеца все же поймали. Очная ставка показала, что два солдата действительно не знакомы. Перебежчику зачитали постановление трибунала и тут же расстреляли как предателя Родины, а молодого связного отпустили. Несмотря на то, что прошло уже более шестидесяти лет, те пять дней Вадим Александрович помнит ясно. От расстрела его спасло практически чудо. А со сколькими невиновными чуда не произошло? Тем не менее, на СМЕРШ зла не держит: их, мол, тоже понять можно - работа у них такая была…

БУНКЕР ДЛЯ ФЮРЕРА

"Я же и в строительстве бункера Гитлера невольно участвовал, - отмечает ветеран. - А узнал об этом только после войны. В 1942-м студентом-практикантом работал я на складе, куда приезжали машины и брали лес отменного качества. Я этот лес помогал грузить, а куда везут - понятия не имел. Видел только, что в сторону Стрижевки, в десяти километрах от Винницы. Как выяснилось позже, материалы свозились в бункер. Там работало больше 50 тысяч военнопленных, один из которых однажды подошел ко мне и сказал: "Парень, сообщи партизанам, что мы под Винницой подземное укрепление строим". Так что о бункере не знали даже сами строители, думая, что скоро на этом месте появится военная база, где будет находиться оружие и т. д. Кстати, у бункера с Берлином была прямая связь. Их соединял один провод… А когда сооружение было готово, Гитлер распорядился расстрелять всех, кто этот бункер строил. И вот с одним из этих парней я и говорил". По иронии судьбы Гитлер не мог находиться в бункере -   для облицовки стен брали гранит, который, как было доказано уже после войны, был радиоактивен. Фюреру каждый раз становилось там плохо.

ГЕРИНГ, ГИТЛЕР, ГЕТЕ

Однажды, идя по Виннице, студент увидел второго человека немецкого рейха, министра немецкой авиации Германа Геринга: "Одутловатый, неприятный тип, абсолютно непохожий по своим внешним данным на арийца. На шее у него был громадный крест, подарок Гитлера - это был его лучший друг. Геринг рядом с Риббентропом казался просто каким-то дядькой. Кроме них шли и еще какие-то люди, однако по фотографиям я мог узнать только этих двоих".

В запасе у бывшего бойца еще целый арсенал рассказов - были бы слушатели. Вадим Александрович мечтает о диктофоне - хочет оставить кассеты с рассказами потомкам. Чтобы помнили.

На прощание ветеран читает мне стихи Гете на немецком языке. Немецкий выучил благодаря войне и до сих пор не забыл. А Гете помнит благодаря покойной супруге Ларисе - стихотворение о русалке Лорелее читал возлюбленной, чтобы завоевать ее сердце.

Виктория Самойлова, "CN-Новости", специально для MIGnews.com.ua