Дмитрий Медведев утвердил новую Военную доктрину страны. Одновременно был утвержден документ «Основы госполитики в области ядерного сдерживания до 2020 года». Об этом глава государства заявил в пятницу на совещании с постоянными членами Совета безопасности России. В документе, в частности, четко определены условия, при которых Россия может применить ядерное оружие. Газета ВЗГЛЯД обнаружила в новой Военной доктрине следы не слишком хорошо забытого старого: например, впервые в постсоветской истории в числе приоритетных опасностей для нашей страны на первом месте фигурирует блок НАТО. Документ «Военная доктрина Российской Федерации» опубликован на официальном сайте президента. Документ «Основы госполитики...», в котором подробно разбираются вопросы как конкретных ситуаций, в которых Россия готова применить ядерное оружие (ЯО), так и применения Вооруженных сил за пределами страны, является секретным и опубликован не будет.

О готовности новой доктрины, призванной сменить и дополнить прежнюю, принятую в 2000 году, в минувшее воскресенье сообщил журналистам секретарь Совета безопасности Николай Патрушев, находившийся с рабочим визитом в Нью-Дели. В ходе пресс-конференции секретарь российского Совбеза опроверг прозвучавшие в СМИ предположения о том, что задержка со вступлением доктрины в силу связана с переговорами с США по СНВ.

«Никаких проволочек, кроме бюрократических, нет. Никто не торопит принятие этой военной доктрины именно указом. Она принята уже на оперативном совещании», − заявил Патрушев.

Глава Совбеза напомнил, что в мае 2009 года была принята Стратегия национальной безопасности до 2020 года. «Ничего больше не требуется, требуется только исполнять эту стратегию. Это основополагающий документ, который определяет другие доктрины, планы, которые должны разработать ведомства».

Первое, что обращает на себя внимание при знакомстве с текстом документа, − это четкая классификация военных конфликтов: от ограниченных (включая внутригосударственные) военных столкновений до крупномасштабной (исходя из смысла определения – глобальной) войны. Также разграничиваются определения «военная опасность» и «военная угроза». Причем если первый термин описывает в основном политические реалии, чреватые возникновением военного конфликта и разрешимые политическим же путем, то второй относится уже к области военного планирования, пересекаясь с чисто военным понятием «угрожаемый период», который обычно предшествует войне.

Определенно, за прошедшие годы изменились приоритеты военных опасностей. Если прежде таковыми считались довольно абстрактные угрозы, такие как международный терроризм, а Североатлантический альянс считался «партнером по обеспечению глобальной безопасности», то теперь все точки над i расставлены недвусмысленно: время показало, кто есть кто. Во втором разделе, перечисляющем потенциальные военные угрозы безопасности нашей страны, наиболее опасной признается:
а) стремление наделить силовой потенциал Организации Североатлантического договора (НАТО) глобальными функциями, реализуемыми в нарушение норм международного права, приблизить военную инфраструктуру стран – членов НАТО к границам Российской Федерации, в том числе путем расширения блока.
Отметим, что в последний раз как потенциальный противник НАТО рассматривалось в аналогичных документах советской эпохи.

В документе отмечается усиление «военных опасностей на отдельных направлениях» и «снижение вероятности полномасштабной агрессии». Среди прочих внешних угроз указаны размещение иностранных воинских контингентов на территориях сопредельных государств и развертывание систем ПРО, что подрывает сложившийся паритет сил в ракетно-ядерной сфере.

При этом применять ядерное оружие при отражении агрессии с применением обычных средств поражения Россия сможет не только в крупномасштабной, но и в региональной войне. Отметим, что схожие принципы декларировались и в предыдущей версии доктрины, принятой в 2000 году. Однако данный пункт в нынешнем варианте был уточнен. Теперь Россия оставляет за собой право нанести ядерный удар только в ответ на применение против нее или ее союзников ядерного и других видов оружия массового поражения. Такая же мера воздействия может использоваться в случае агрессии против государства с применением обычного оружия, когда под угрозу поставлено само существование государства.

Особое внимание доктрина уделяет изменениям способов ведения боевых действий, произошедшим за последние десятилетия. В документе впервые присутствует понимание того факта, что «для военных действий будет характерно возрастающее значение высокоточного, электромагнитного, лазерного, инфразвукового оружия, информационно-управляющих систем, беспилотных летательных и автономных морских аппаратов, управляемых роботизированных образцов вооружений и военной техники», а также «массированное применение систем вооружения и военной техники, основанных на новых физических принципах и сопоставимых по эффективности с ядерным оружием». Похоже, что отныне факт обладания или угроза применения подобных систем (наподобие Global Prompt Strike), способных нанести неприемлемый ущерб инфраструктуре или позволить агрессору нанести обезоруживающий удар без применения ЯО будет рассматриваться наряду с угрозой применения ЯО и иного оружия массового поражения.

Впервые особо отмечается также возрастающая роль информационного противоборства в военных конфликтах. Действительно, информационные кампании сегодня зачастую определяют, кто в глазах «мирового сообщества» будет «агрессором», а кто «жертвой». Это видно на примерах конфликтов на территории бывшей Югославии, как и на примере недавнего конфликта с Грузией. Против подобного развития событий должны быть разработаны эффективные контрмеры, что представляет из себя весьма затратную и нетривиальную задачу.

Перечисляя приоритеты военно-политического сотрудничества, Военная доктрина начинает с Белоруссии, упоминая, в частности, Военную доктрину Союзного государства. При этом Россия рассматривает вооруженное нападение на государство − участника Союзного государства или любые действия с применением военной силы против него как акт агрессии против Союзного государства и осуществит ответные меры. Затем идут государства − члены ОДКБ, другие страны СНГ, страны ШОС и, наконец, ООН и тому подобные организации.

При первом знакомстве складывается впечатление, что в документе нашло отражение понимание спектра современных угроз для нашей страны, которые недвусмысленно расставлены по степени значимости, изменений в способах ведения войн, произошедших на грани веков, предложены направления, в которых должны развиваться военное строительство, военная политика и военное планирование РФ. Но не следует забывать, что, как и любая подобная, доктрина − это, скорее, идеологический документ, не предлагающий конкретных путей решения тех или иных задач. Поиск таких путей – удел специалистов, профессионалов в своих областях.