В пятницу в Москве произошел уже не первый за последнее время случай смерти человека в столичном изоляторе. В связи с инцидентом обсуждается проблема условий содержания заключенных. Председатель комиссии ОП РФ по контролю за деятельностью правоохранительных органов, силовых структур и реформированию судебной системы Анатолий Кучерена в интервью газете ВЗГЛЯД обратил внимание на другую проблему: почему в Москве почти всех подозреваемых сажают в СИЗО?
– Анатолий Григорьевич, сегодня в московском СИЗО умер человек. Ответственные лица проводят проверку по данному факту, но дело уже вызвало широкий резонанс. Как бы вы могли прокомментировать произошедшее?– Считаю, что такие ситуации должны выноситься на широкое обсуждение, и в экспертном сообществе, и я как председатель комиссии Общественной палаты по контролю за деятельностью правоохранительных органов, силовых структур и реформированию судебной системы возьму это на контроль, для того чтобы понять: а что в данном случае у нас работает? У нас что, нет здравого смысла? Если человек серьезно болен, и если он будет выпущен по подписке или под залог, он принесет существенный вред предварительному следствию? Или у нас действуют какие-то другие принципы, например, принцип мщения за то, что человек где-то оступился и нарушил закон? Эти вопросы очень важны.
– В прошлом году после смерти в Бутырке Сергея Магнитского был принят целый ряд кадровых решений, в том числе и на высшем уровне. Тем не менее, прошло всего несколько месяцев, и в Москве происходит похожий инцидент. Почему так?– Несмотря на то, что глава государства неоднократно говорил, и в Общественной палате обсуждались вопросы о том, что надо перестать огульно людей брать под стражу, к сожалению, это повторяется.
Если речь идет о мере пресечения, к разрешению ситуации надо подходить крайне аккуратно, индивидуально. У нас же, к сожалению, сложилась такая система в Москве, что если человек подозревается в совершении преступления, то, как правило, если есть ходатайство следствия о заключении его под стражу, суд его удовлетворяет. Надо в этом, в конце концов, разобраться. Надо призвать судей, которые рассматривают дела о мере пресечения, чтобы они предельно аккуратно к этому относились. Именно на судьях, которые дают санкции на арест, лежит ответственность за такие смерти в изоляторах.
Как ни грустно об этом говорить, но практика в Москве у нас, к сожалению такова. Мы, конечно же, пытаемся в этом разобраться и понять: почему только по формальным признакам избирают меру пресечения в виде заключения под стражу?
– Как можно искоренить такую практику?– Думаю, что мы с этим разберемся и обязательно опубликуем, почему такие случаи вообще возможны. Я понимаю, что следователю интересно и, наверное, важно, чтобы человек сидел под стражей. Но нам надо менять в Москве психологию тех судей, которые зачастую так избирают меру пресечения. Надо посмотреть и другие дела, в том числе и по тем жалобам, которые приходят к нам.
 Председатель комиссии Общественной палаты РФ по контролю за деятельностью правоохранительных органов, силовых структур и реформированию судебной системы Анатолий Кучерена (фото: ИТАР-ТАСС) |
Почему у нас штампуют решения и, во что бы то ни стало, отправляют в изолятор? Конечно, могут быть разные основания, но когда оперуполномоченный пишет рапорт в суд о том, что у него есть мнение предполагать, что подозреваемый скроется от следствия, есть некие оперативные данные, и суд штампует и на этом основании избирает меру пресечения. При этом оперативный работник не предоставляет никаких доказательств. Голословный рапорт. Вот что это такое? Надо разбираться, в том числе и с Мосгорсудом, почему он не реагирует на эти вещи.
– В таких случаях у общественности возникает также ряд вопросов и к системе исполнения наказаний…– Мы понимаем, что в Федеральной службе исполнения наказаний очень много проблем, в том числе и в части содержания граждан, которые туда попадают по решению суда. Это тоже предмет для разбора. Но в первую очередь мы должны говорить о следователе, о судье. Кто их туда отправляет? Сначала выходит с ходатайством следователь, а дальше – подчеркиваю – суд не всегда разбирается в этом и дает меру пресечения под стражей. Надо выяснить – может быть, судьи у нас несамостоятельные, может быть, судьи на самом деле выполняют какие-то указания сверху?
По закону судья должен персонально нести ответственность, и надо спросить у судьи, насколько дотошно она в соответствии с законом исследовала ходатайство и представленные материалы. Мы будем выяснять, каким образом исследовались документы по мере пресечения. Если в суд были представлены документы, что человек тяжело болен, если данных о том, что он скроется от следствия, у суда не было, на каком основании тогда суд при таких обстоятельствах отправил его за решетку? Кроме судьи, никто не мог принять такое решение.
– По вашим ожиданиям, будет ли как-то меняться ситуация после этих случаев?– Очень надеемся. Мы еще раз будем обращать внимание председателя Мосгорсуда на эти вопиющие факты. Нам надо в конце концов понять: либо судьи самостоятельно принимают решение, не бросая взоры на то, что скажет председатель Мосгорсуда, либо здесь есть что-то другое? К сожалению, я должен признать, что очень много приходит жалоб от граждан, которые не понимают, почему, как правило, как только следователи обращаются в суд, суды штампуют решения и отправляют людей в изолятор. Жалоб таких очень много. И с этим надо разобраться. Сейчас мы как раз разбираемся по другим вопросам, и мы надеемся, что Мосгорсуд нам ответит, почему такая ситуация в нашем городе, почему суды, не обращая внимание на возраст, на состояние здоровья и т.д., отправляют людей за решетку.
