Москва, Ноябрь 22 (Новый Регион, Арина Морокова, Виталий Акимов) – Перед концертом на него пришел посмотреть «Рогожин». Стало понятно, о ком идет речь, когда он пояснил чуть подробнее: «Дмитрий, кажется, наш человек в НАТО». Удивления это не вызвало. Напротив, можно было ожидать, что в зале будет ДПНИ и «Славянский союз» в полном составе. Но в этот раз они не пришли.
У входа в столичный клуб «Икра» за полтора часа до концерта Игоря Растеряева столпилось человек 300. Билетов в кассе не было, но публика рассчитывала, что как-нибудь все образуется. На четвертый по счету концерт «звезды Рунета» (так его обозвали в одном из немногочисленных интервью) собралась вся «уютная жэжэшэчка». Каждый третий был в очках и сильно напоминал сисадмина. Казалось бы, ну какое им дело до комбайнеров и русской деревни?
«Игорь, в следующий раз снимай «Олимпийский»!», – орали те, кому не посчастливилось стоять у сцены, и кто слушал концерт на задворках большого зала «Икры». Рядом с нами стояла высокая, сильно декольтированная блондинка. Весь концерт она пританцовывала. Задумайтесь на минуточку: пританцовывала под гармошку.
Мы общались с Игорем Растеряевым перед концертом и нужно признать, что раскрыть его не получилось. Не потому что он пустой (хотя сильно наполненным его тоже не назовешь), а потому что он какой-то совсем бесхитростный. Без двойного дна и подтекста. Он не любит критики, живет в мире со всеми явлениями российской действительности и искренно интересуется только рыбалкой.
Было занятно: толпившаяся у входа «жэжэшэчка» с ее заботами и приоритетами его совершенно не интересовала. Он ее интересовал безусловно. Почему?
В интервью он объяснил про себя в двух словах. Все 30 лет интуитивно ограждал себя от всякой лишней, неполезной информации. Поэтому действительно многого не знает. И не стремится знать. Не хочет меняться. Всем доволен. Читает Василия Шукшина.
«Новый Регион»: В ЖЖ активно обсуждался ваш скандальный поход на телевидение, когда посреди программы вы встали и ушли, сказав «что тут какая-то херня происходит».
Игорь Растеряев: УУУУУУ вы опять про это. Я не хочу это обсуждать. Меня звали пообщаться о проблемах русской деревни. Я и пришел. А там сидели косоротились два таких товарища... Мне бы на самом деле меньше всего хотелось на эту тему разговаривать. Я с таким трудом замял конфликт. На ведущих все ополчились. Угрозы в их адрес какие-то стали поступать. И в группе (на сайте в «Контакте») все их ругали. В общем по ним это сильно ударило.
«НР»: Понятно. Не будем это обсуждать. Скажите, вы русский?
И.Р.: Такие скользкие вопросы задает этот «Новый Регион». При последней переписи населения я вписал себя казаком. Моя мама – Салмаланина Лариса Танафьевна – русская.
«НР»: После песни «Казачья» вас можно смело записывать в русские националисты.
И.Р.: К русским националистам я себя не отношу. Так и запишите на свой диктофон. У нас на хуторе в Раковке живет много татар. Отличные ребята. А песня «Казачья» историческая. Она о событиях 15-16 веков, когда донские казаки отражали натиски турок. Когда я ее писал, то меньше всего думал о националистах.
«НР»: Есть такие парни сегодня на юге, которые мечтают дать «смуглому красавцу» в голову заточенной железкою?
И.Р.: В 15 веке были, я вас уверяю. Сейчас не знаю.
«НР»: Считаете себя талантливым человеком?
И.Р.: Сложный вопрос. Я написал 3 нецензурные песни и 5 нормальных. Мало пока.
«НР»: Давайте поговорим о проблемах русской деревни. В начале ноября всю страну потрясла страшная смерть 12 человек в станице Кущевской. Стали говорить о том, что весь юг страны под бандитами живет. Это правда?
И.Р.: Я в деревне всегда живу и жил летом. Под бандитами никогда не ходил. Ничего про них даже не слышал. Знаю, что в лихие 90-е на фермеров оказывалось давление. У меня в деревне нет никакого бизнеса, никаких хозяйственных дел, я не сталкивался с бюрократией сельской на уровне райцентра. Поэтому ничего про эти дела сказать не могу.
А про деревню… не надо думать что там уж так все плохо. Черными тонами расписывать. Наш юг относительно благополучный, полгода лето, все растет. Там полегче, повеселее. Самый мрак, где север – Пермь, Архангельск, Омск.
«НР»: Вы считаете, что климат все определяет?
И.Р.: Во многом климат определяет…. Работа на земле, есть рабочие места. Где посевернее – все производства позакрывали. Там мрак. Но я там не был.
«НР»: Мы вот уже раз 15 прослушали песню «Ромашки», и нам не дает покоя вопрос: так кто же все-таки подставил Васю и Рому?
И.Р.: Да ситуация вот эта вся. Все сверху идет.
«НР»: Вы оппозиционер? Сейчас вот Юрий Шевчук открыто выступает против режима.
И.Р.: Я не оппозиционер и не сторонник какой-то партии. Я надеюсь пройти жизненный путь под собственными знаменами.
«НР»: Слушайте, но вот придут к вам завтра из «Единой России» и скажут: «Нам надо помочь», впереди парламентские выборы, президентские. Репертуар у вас подходящий. Поедете агитировать?
И.Р.: Пока ко мне из «Единой России» никто не обращался.
«НР»: Ну обратятся. Посмотрите аншлаг полный, в кассе нет билетов. Люди на улице стоят. На вас обязательно обратят внимание.
И.Р.: Жареное все спрашиваете. Когда придут, тогда обсудим. На самом деле никто не может говорить, что чего-то никогда не сделаю. Я еще 3 месяца назад понятия не имел, что у меня будут концерты в Москве. Жил в Раковке, ловил сомов. Так что разговоры о будущем, – самое неблагодарное дело.
«НР»: Как сложно из вас что-то достать.
И.Р.: Я всю свою жизнь надежно ограждал себя от всякой ненужной лишней информации. Поэтому очень мало знаю жизнь, мало знаю того, что и надо бы знать. Той же классики не читал. Варился в своем соку.
«НР»: Вообще ничего не читаете?
И.Р.: Почему? Я Довлатова читаю, Виктора Астафьева и Василия Шукшина.
«НР»: А когда в ЖЖ появитесь?
И.Р.: Где? Что такое ЖЖ?
«НР»: Вы это специально сейчас? Это постанова такая? В Живом журнале когда писать будете?
И.Р.: Не знаю, не думал, не планировал.
«НР»: Так чем все-таки отличаются деревенские люди от городских?
И.Р.: Ничем не отличаются. Люди одинаковые, у них общие жизненные приоритеты. Информационное поле объединяет. Вот у городских мысль короче. Мы приезжали с московской делегацией в Раковку. Они наглядно продемонстрировали короткое московское мышление. «Так, так, так, ребятки. Через сколько нам уезжать? Через 4 часа? Что-то мне шашлычка захотелось. У кого мясо купить? Барана? Где люди? Да вы не бойтесь, мы заплААААААтим». На них все смотрят, как на идиотов. Деревенские говорят: «Милый, где ты был 3 дня назад?» Мясо надо поймать, зарезать, замариновать. Это все очень долго, очень непросто. Или спрашивают: «Через 2 часа банька будет?». Не будет, конечно. Надо дровишки наколоть, водички натаскать… У городских ресторанное мышление. У деревенских меньше информации. Но они ее обмусоливают долго. Они глубже знают предмет. Так формируется деревенская обстоятельность. В деревне они знают свою жизнь досконально.
«НР»: Вам 30 лет. Помните 80-е, 90-е, нулевые. Какое время лучше? Советское?
И.Р.: Что хорошего было в Советском Союзе? Когда в деревню возили масло и мясо. Из города в деревню возили продукты! Такая деревня не может по определению быть хорошей, и страна не может быть хорошей.
«НР»: То есть совок вам не люб?
И.Р.: В 80-е очень бедно жили. В 90-х стало побольше всего появляться. А когда хорошо: тогда или сейчас? Ну откуда я знаю? Это городское мышление. Нет такого, что-то хорошо, а что-то плохо.
Мне было замечательно и в 90-е и в 80-е. Я ездил к бабушке Маше, и меня там все любили. Мне хватало манной каши, и я был счастлив. Я рос под рассказы о том, как бабушка питалась столярным клеем в блокаду и считал себя всем обеспеченным. Не было компьютера. Но жизнь была хорошая.
«НР»: Ну компьютер вам и сейчас не нужен, судя по ремарке про ЖЖ.
И.Р.: Пока не нужен.
«НР»: Водку пьете?
И.Р.: 8 лет не пью вообще.
«НР»: Какую песню на наш сайт выставить из пяти цензурных?
И.Р.: А поставьте «Ромашки».
