В Московской области расследуется уголовное дело по факту смерти пациентки частного медцентра. Женщине должны были сделать операцию по удалению атеромы, однако она почувствовала себя плохо после наркоза и скончалась. Эксперты обращают внимание, что даже при таких случаях, редчайших в медицине, пациента можно спасти. Следователи СК расследуют обстоятельства смерти 34-летней жительницы подмосковного Раменского Ольги Егоровой. 14 марта женщина пришла в медицинский центр «Медина» на операцию по удалению  атеромы (увеличение сальной кожной железы). Операцию должны были проводить под местной анестезией, и ей ввели дозу препарата Лидокаин.

По данным следствия, после анестезии  пациентка пожаловалась на затруднение дыхания, а врачи зафиксировали судороги, расцененные как эпилептический припадок.

«После проведения безуспешных попыток оказать неотложную медицинскую помощь силами специалистов центра ими было принято решение о вызове бригады скорой медицинской помощи из Раменской центральной районной больницы. Однако ни врачи этой бригады, ни прибывшие позже реаниматологи Раменской ЦРБ спасти женщину не смогли»,  –  говорится в сообщении  пресс-службы  СК РФ.

Следователи изъяли медицинские документы пациентки, документацию, регламентирующую деятельность данного медицинского центра, а также ампулы, шприцы и другие объекты, имеющие значение для установления истинной картины произошедшего.

«В настоящее время проводятся следственные действия, направленные на установление всех обстоятельств произошедшего и лиц, причастных к совершению преступления», – отметили в ведомстве.

«Надо смотреть обстоятельства дела: если были сделаны все необходимые реанимационные мероприятия, то вины врача в этом нет – это непредвиденное осложнение, оно может развиваться при минимальном количестве вещества,  –  прокомментировал газете ВЗГЛЯД президент  Лиги  защитников пациентов Александр Саверский. –  Если, конечно, не было предупреждения об аллергостатусе. Хотя когда-нибудь Лидокаин, конечно, должны были к ней применять. Значит, надо разбираться. Если это не первичный прием у человека в жизни, соответственно, были какие-то нарушения по способу введения либо с препаратом что-то не так».

«Либо она предупреждала, что она аллергик, а ей, тем не менее, его ввели, – продолжил он. – Такое, к сожалению, бывает. Например, принимающий врач один, а вводящий – другой, нарушение преемственности при лечении. Но если со стороны врачей все чисто, она никогда не принимала Лидокаин, не было предупреждения об аллергостатусе с ее стороны, не было каких-то нарушений, при этом все реанимационные мероприятия были проведены своевременно, то вины врачей тут нет».

«Абсолютно любой препарат может быть аллергичным, – отметил Саверский. – Анафилактический шок может быть от чего угодно. Как правило, в этих случаях не бывает своевременной помощи».

По его словам, в российской практике не редкость, когда при минимальных хирургических вмешательствах пациенты гибнут: «Это десятки случаев за три года. Это единицы в общем потоке, потому что хирургических вмешательств ежегодно проводится миллион, но нам кажется, что это много». По его мнению, многих таких трагедий можно было избежать. «Как правило, какие-нибудь дефекты обнаруживаются».

«Полтора года назад умерла судья в клинической больнице управления делами президента, – напомнил Саверский. – Это случилось от анафилаксии, вызванной контрастным веществом при рентгенологическом вмешательстве. Казалось бы, нет какого-то внутривенного введения. Но там была ошибка направляющего врача: он не посмотрел ее карту за предыдущий период и не увидел, что она аллергик».

В то же время член Общественной палаты, член-корреспондент РАМН, главный врач Краснодарской краевой клинической больницы № 1 Владимир Порханов в интервью газете ВЗГЛЯД отметил, что любое лечебное учреждение должно быть в состоянии провести реанимационные мероприятия в случае осложнений.

«Это должно быть чрезвычайно редко, – сказал он. – Даже если это возникает, в лечебном учреждении должен быть набор средств, необходимых для интубации».

«45 лет назад в Краснодаре один известный хирург предложил своему знакомому прооперироваться: «Приходи, я тебе сделаю по-быстрому». Тяп-ляп, возникла такая же ситуация, и больной умер. Нет «пустяковых» операций. Есть пациент, который должен быть спасен», – отметил Порханов.

По его словам, в любом лечебном учреждении, где делают любую операцию, «должна быть необходимая аппаратура, чтобы можно было больного заинтубировать и провентилировать». «Возьмем, к примеру, маленькую частную клинику в Баден-Бадене: там всегда наготове дыхательный аппарат и интубационный набор. Это стандарт безопасности больных», – сказал он.

Ситуацию, когда в клинику приходится вызывать скорую помощь, Владимир Порханов находит странной. «Я руковожу мощным лечебным учреждением. Если у меня возникает такая ситуация, то больному тут же проводят искусственную вентиляцию», – сказал он.

«Что спасает больных? Искусственная вентиляция, массаж сердца, дефибриллятор. В Швейцарии есть принцип, по которому женщинам наилегчайшего поведения – в связи с тем, что появилась «Виагра» и пожилые пациенты, – выдают лицензию только после обучения основам реанимации. Пожилой человек хочет любви, он покупает, это не запрещено, но если у него расстройство после «Виагры», они должны его оживить. А в поликлинике или какой-то «полуклинике» делают операцию и вводят анестетик, на который у пациента может быть непереносимость, и не имеют средств для реанимации – такого не может быть.

У меня был случай, когда у меня был пациент-немец, я должен был делать ему местную анестезию. Он сказал через переводчика, что раньше ему делали Лидокаин. Но, тем не менее, рядом стоял реаниматолог. И только я начал вводить пациенту препарат, он начал синеть, у него начал западать язык. Моментально начали реанимационные мероприятия, провентилировали его полдня, и все. А если бы не было этого?» – заключил врач.