Предвыборная агитация Алексея Навального началась с того, что он стал отрицать факты из своего прошлого - попросту говоря, врать. На этот раз уже не представителям власти или оппонентам, а своим потенциальным сторонникам, обратившимся к нему с неудобными вопросами. Алексей Навальный не просто увлекает массы столичной публики. Для непримиримой оппозиции он давно уже стал тараном, направленным на слом власти – тех самых «жуликов и воров», которые, по уверению борцов с режимом, только и делают, что обманывают сограждан, отвлекая тем самым их внимание от своего основного занятия – разворовывания Родины. То есть врут и воруют, воруют и врут. Не врет лишь Навальный.
И если умным космополитам, мобилизующим все силы на поддержку Навального, совершенно неважны его личные качества – потому что они исходят из того, что главная функция Навального таранная и власти он в любом случае не получит – то обычные, неэлитные, уличные сторонники Навального верят в него как в честного человека. И вот для них-то его позиция и взгляды очень важны.
Пока они считают, что он не нарушал заповеди «не кради» и пристают к кумиру с разными мелкими уточнениями – одним из самых популярных в последние дни стало выяснение отношения Навального к национальному вопросу: Не националист (ксенофоб, фашист –  у каждого свое) ли вы? Поводом стало напоминание об одной истории многолетней давности.
Заместитель главного редактора  «Московского Комсомольца»  Айдер Муждабаев в открытом письме Навальному попросил того развеять смутные сомнения:
«Имел ли место случай, описанный в Интернете одной из Ваших бывших коллег по партии «Яблоко», когда Вы назвали ее, азербайджанку, «чернож...ой» и заявили, что ей место на рынке?»
На что Навальный вскоре ответил, оговорившись, что уже много раз все разъяснял.
«Одна довольно милая бабушка, бывшая членом партии и видевшая меня несколько раз в офисе, после того как моя деятельность обрёла некоторую популярность, решила почему-то писать мемуары связанные со мной.  
В мемуарах она пишет, что «несколько лет работала с Навальным», что, скажем прямо, преувеличение, если не считать, что любой из тысяч членов ЯБЛОКА «несколько лет работал с Навальным».  
В частности, она написала какие-то придуманные истории о «дьявольском и ледяном обаянии Навального», о том, как кормила меня борщом, как была в меня влюблена и как однажды слышала о том, что я оскорбил азербайджанскую девушку.  
Айдер, не было ни борща, ни оскорблений, ни влюбленной бабушки».
То есть ответ конкретный: не было никакой истории, все выдумали.
Тут дело вовсе не в национализме или космополитизме Навального – тут вопрос в другом. Или врет бабушка, или кумир. Кто-то один. Это к вопросу о честности.
Между тем история с ругательством древняя и описана уже не раз. Впервые для публики ее обнародовала в декабре 2011 года одна из руководителей московского отделения «Яблока» Энгелина Тареева, та самая бабушка, написавшая в своем блоге о том, что «отношения Навального к тому или иному человеку во многом определялось национальной принадлежностью этого человека».  Там же Тареева привела и эту историю с азербайджанской девушкой, оскорбленной Навальным.
«В Яблоке не принято проявлять национализм, и Навальный, я думаю, старался сдерживаться. Но иногда срывался. В пылу спора сказал яблочнице-азербайджанке: «А ты, черножопая, вообще молчи, твое место на рынке». Женщина выбежала в слезах, пожаловалась, поведение Навального обсуждалось, он оправдывался, ему поверили. Таких эпизодов было несколько. Но я буду говорить только о том, что видела и слышала сама. Не знаю, распространялся ли его национализм на меня, я слишком русский человек, и это очень заметно»
Да и сама эта девушка, Саадат Кадырова (сейчас, к слову, она работает в ИТАР-ТАССе, где пишет о деятельности главы МИДа Лаврова), не особенно это скрывала, а в ноябре прошлого года даже рассказала об этой истории, отвечая на вопросы корреспондента азербайджанской версии журнала «Бутик»: «Он вместе со мной начинал работать в «Яблоке». И когда-то я впервые услышала от Алексея Навального националистические высказывания вроде «вы - чернож...е», я рассказала об этом Григорию Алексеевичу Явлинскому. Тот ответил: «Сада, ты же понимаешь, что мы не можем сейчас порочить имя партии, вынося на обсуждение подобные ситуации». И тогда я сама вышла из партии. А когда спустя несколько лет Навального с треском вышибли из «Яблока» по той же формулировке, мне передали, что руководство отмечало: «Девочка, годящаяся нам в дочери, еще несколько лет назад предупреждала о том, до чего мы дошли только сейчас».
То есть история простая – работал Навальный и с Тареевой, и с Кадыровой в одной организации, и был конфликт, о котором помнят обе – но забыл борец с режимом. Но та же Тареева напомнила ему – уже после того, как прочла его рассуждения о «влюбленной бабушке»:
«Эпизод с азербайджанкой был. Было разбирательство на партийных собраниях, я думаю, протоколы этих собраний хранятся в партийных архивах».
Но дело не в протоколах. Бывшая соратница вовсе не хочет обидеть героя дня, даже пытается сочувствовать ему:
«Я готова поверить, что Навальный совершенно искренне не помнит ни меня, ни азербайджанку, ни вообще все это Яблоко. Это был всего лишь эпизод в его богатой событиями жизни. Возможно, он обладает способностью вытеснять из памяти все то, что ему больше никогда не пригодится. Счастливая способность. Я думаю у него много таких способностей, он вообще очень приспособленный организм».
Но приговор все-таки выносит:
«Навальный – это феномен. Иммануил Кант считал две вещи неизменными: звездное небо над нами и нравственный закон внутри нас. Так вот это не про Навального. Он исключение из этого правила».
Можно понять мотивы Навального – ему очень не хочется терять поддержку креативного класса, столичной интеллигенции, для многих из которых неприемлем даже намек на национализм, не говоря уже о шовинизме. Тем более, что сам проект «Навальный» и сконструирован так, чтобы одновременно понравиться «и нашим, и вашим» - и националистам, и либералам. Вот и пытается он усидеть на двух стульях – все более и более неловко.
Но это все идеологические и политические расклады, а речь-то шла о гораздо более простых вещах. О том, что важно для таких искренних сторонников Навального (среди которых была бы та же «влюбленная бабушка» Тареева, если бы ей не посчастливилось знать его лично). О личной честности кандидата в спасители Отечества. О том, чтобы «не по лжи» хотя бы в том, что касается собственных дел и слов.
Но получается, что Навальный способен врать, глядя в глаза свидетелям – не только на суде (чему он обучен, как любой адвокат), но и в личной жизни, когда ему напоминают его собственные слова. Причем врать таким вот «влюбленным бабушкам». Думая, что ничем ему это не грозит, все равно будут нести ему свои – нет, не кастрюли с борщом – голоса. Ведь не все из них пока способны сделать тот вывод, к которому пришла политически опытная и умудренная жизнью Тареева:
«И я не верю в прелестную картинку, в которую поверили многие, на которой юный прекрасный юрист один на один вышел сразиться с огромной государственной машиной. Этого не может быть, просто потому что так не бывает. История не знает такого героя-одиночки. Я бы не поверила в это, даже если бы не была лично знакома с Навальным, но я с ним лично знакома. Я считаю, что за Навальным стоят умные, сильные и влиятельные люди, это их проект, они сделали на него ставку».