|
27/08/2014 21:25
Переговоры в Минске не привели, да и не могли привести ни к каким договоренностям. Встреча была нужна для того, чтобы на словах зафиксировать позиции сторон, а непублично – провести тестирование психологического состояния собеседника. Достижение перемирия теперь зависит не от работы контактной группы, а от обстановки на фронтах Новороссии. Путин и Порошенко провели во вторник почти восемь часов вместе – сначала в большой компании, а потом один на один. То, как они потом комментировали итоги переговоров, не имеет большого значения – оба президента произнесли ритуальные фразы.
Порошенко говорил о том, что никакого торга по евроинтеграции и единству Украины не будет, а Путин напомнил о необходимости как можно быстрее начать мирный процесс, диалог с представителями восставших регионов. Путин говорил о том, что конфликт – это внутреннее дело Украины, и фактически предлагал быть посредником в переговорах между Киевом и Донецком – «мы можем только способствовать тому, чтобы создать обстановку доверия в ходе этого возможного и, на мой взгляд, крайне необходимого переговорного процесса». Порошенко же хотел контроля над границей с Россией и не хотел переговоров с Донецком – что и так было понятно. Как и то, что руководство Новороссии тут же отвергло так и не предложенные ему Киевом переговоры – потому что сейчас важнее наступление.
Стороны зафиксировали свои позиции. И посмотрели друг другу в глаза – что в большой политике имеет столь же важное значение, как и в любых отношениях между людьми. Конечно, Путин не считает Порошенко главным противником – президент Украины заложник как ситуации, так и внешних сил. С ним невозможно договориться – потому что остановить распад Украины может только отказ от ее атлантизации и пересборка самого государства, а к этому киевская элита пока еще не готова. Прекращение войны не нужно США – а значит, зависимый от них Порошенко и с этой стороны ограничен в своих действиях. Но Путину все равно было важно составить собственное представление о психологическом состоянии человека, олицетворяющего собой то, что пока еще является Украиной – чтобы лучше просчитывать его поведение и реакцию на предстоящие в ближайшие месяцы события.
Испытания, которые предстоят как лично Порошенко, так и Украине, уже запрограммированы тем, что было сделано в последние полгода. Разве что непонятно, в какой именно момент очередная штормовая волна превратится в девятый вал и накроет это несостоявшееся (да и не имевшее на самом деле шансов состояться) искусственное государство.
При этом Россия, конечно же, вовсе не собирается вставать в позу наблюдателя за этим процессом – она даже более чем его участник. Потому что все происходящее творится на нашей земле и с нашими людьми – и поэтому Путин просто обязан просчитывать все пути и способы умирения Украины (будь то Новороссия или Малороссия), все пути, которые ведут к главной цели: ее сохранению (или возвращению – это зависит от угла зрения) в составе русского мира. В этом и состоит высшая цель путинской политики – о которой он сейчас предпочитает лишний раз не говорить публично, заменяя ее менее пугающими и более понятными для европейцев рассуждениями о том, что Украина является «неотъемлемой составной частью крупнейшего в мире единого хозяйственного комплекса, создававшегося на протяжении веков без всякого преувеличения».
Нельзя забывать, что борьба идет за всю Украину, а не за ее отдельные части. Сейчас на повестке дня формально стоит только Новороссия – как полгода назад стоял Крым. Но внимание Путина сфокусировано уже не на Донецке (как оно не было занято одним Севастополем), а на Киеве – Новороссия, как и Крым, это уже пройденный (хотя и не завершенный) этап. Они уже по сути – разными способами – вытащены из атлантической сети. Теперь нужно будет вытаскивать и остальные части Малороссии и Новороссии – и ход событий покажет, какие рычаги для этого окажутся самыми действенными.
Европа на самом деле давно уже поняла, что попытка оторвать Украину от России не получилась – и тональность заявлений Меркель о том, что украинское самоопределение не должно навредить России, свидетельствует об этом. Но с этим не хочет смириться ни Вашингтон, ни проатлантическая часть Евросоюза, ни тем более киевская политическая элита, развязавшая гражданскую войну ради евровыбора. Они все еще рассчитывают дожать Россию и силовым путем задавить Новороссию – хотя сейчас нужно быть марсианином, чтобы верить в эту возможность.
Единственное объяснение подобной упертости в том, что в Киеве понимают, что они не смогут уйти на Запад даже в том случае, если признают отделение Новороссии – потому что рано или поздно она придет за ними. То есть Киев все поставил на карту – задавить восстание или погибнуть под обломками государства.
Тот факт, что Порошенко при этом может отчетливо осознавать, что никаких шансов военным путем победить восставшие республики у него нет, ничего не меняет – понимая это, он все равно продолжает воевать, лишь усугубляя этим положение собственной страны. А назначенные им на конец октября досрочные выборы в Раду и вовсе лишают его какой-либо возможности маневра – любые контакты с Новороссией будет расценены его многочисленными противниками как признание поражения.
В целом до начала ноября и Порошенко, и Обама сильно ограничены в своих и так несамостоятельных действиях. Более того – в ближайшее время их риторика будет становиться все более и более воинственной: на следующей неделе в Уэльсе пройдет саммит НАТО, на котором будет присутствовать Порошенко, кроме того, Обама посетит Прибалтику. Уже звучат заявления генсека НАТО о возможности размещения постоянных баз на территории Польши и Прибалтики, а Украина все настойчивее требует помощи от альянса – и хотя понятно, что на реальное военное участие НАТО не решится, сама угроза размещения войск в Восточной Европе станет очередным этапом психологического давления на Путина. Но и только – никаких реальных способов переломить развитие ситуации на Украине в свою пользу у Вашингтона нет. Принуждение ЕС к боданию за Украину с Москвой тоже имеет свои пределы – давить дальше уже бесполезно.
Получается, что следующий, неизбежный и уже запрограммированный, ход в украинской драме (к которому Москва настойчиво подталкивает и Киев, и Вашингтон) – начало переговоров Киева и Новороссии – может быть сделан не раньше чем через два месяца. Понятно, что Россия при этом не будет выжидать (хотя мяч сейчас не на нашей стороне) и будет прилагать разнообразные усилия для приближения этого момента. Что может ускорить его?
Понятно, что ухудшение экономической ситуации на Украине. Тут все уже сделано – и никакими мерами предотвратить коллапс украинской экономики невозможно. Но он может произойти и глубокой осенью, и зимой – так что на его ожидании нельзя строить никаких твердых расчетов. Другое дело – военная катастрофа. Поражения на восточном фронте от все более и более организованных войск Новороссии, несомненно, способны вызвать у Киева желание признать неизбежность переговоров. Насколько серьезным должно быть это поражение, мы узнаем в ближайшие недели. Достаточно ли будет просто нескольких попавших в окружение в Новороссии частей украинской армии – или же отрезвляющей станет только реальная угроза переноса боевых действий за пределы ДНР и ЛНР.
Для Киева в этом сценарии есть только один минус – в какой-то момент согласие сесть за стол переговоров может оказаться уже бессмысленным. Потому что Новороссия будет уже требовать не просто отделения от Украины, а ее капитуляции и роспуска, угрожая в ответ перейти в контрнаступление. И неужели в Киеве надеются, что Путин попросит Донецк остановиться?
На самом деле уже сейчас, по большому счету, возможность для серьезных переговоров Киева и Донецка практически упущена – но все же пока еще за нее можно ухватиться. В Минске Путин протянул руку не Порошенко, а нынешней Украине – предлагая воспользоваться этим шансом. Скоро может выясниться, что это было предложение, от которого нельзя было отказываться – потому что шанс был последним.
Оригинал (на 27/08/2014): www.vz.ru
В случае обнаружения неточностей или ошибок
просим Вас сообщить об этом по адресу
|
