В четверг начался визит патриарха Кирилла в Латинскую Америку, который продлится более десяти дней и будет включать в себя историческую встречу с папой римским. В этой связи есть два вопроса: чего можно ждать от встречи с папой, и зачем патриарху вообще нужен столь длительный визит. Ответ на каждый из них так или иначе связан с Украиной. Личная встреча патриарха Московского и вся Руси Кирилла и папы римкого Франциска произойдет 12 февраля и в любом случае станет для нас уникальным событием: с момента учреждения патриаршества на Руси в XVI веке российские первоиерахи никогда не встречались с римскими понтификами. А вот для Ватикана подобного рода мероприятия являются дежурными, правда, по отношению к другим православным поместным церквям. Например, в 2006 году папа Бенедикт XVI встречался с патриархом Константинопольским Варфоломеем на территории Стамбула, что вызвало протестные демонстрации со стороны мусульман. Встречался с владыкой Варфоломеем и нынешний понтифик – в 2014 году в Храме Гроба Господня в Иерусалиме. В силу особенностей церковной политики «фанариотов» Константинополь сам охотно идет на подобные встречи.
При всем при этом визит Кирилла в Латинскую Америку продлится с 11 по 22 февраля и встречей с папой Кубе отнюдь не исчерпывается. В рамках данной поездки также запланировано посещение Парагвая и Бразилии. Казалось бы, Латинская Америка далеко, проживают там в основном католики, зачем патриарху нужен столь продолжительный визит? Коротко на этот вопрос не ответить.
По историческим меркам православие на южноамериканском континенте появилось совсем недавно. Первый православный храм был открыт 14 июня 1888 года в Буэнос-Айресе. Это была «домовая церковь» в том смысле, что располагалась она в двух комнатах жилого дома. Храм уже как отдельное культовое строение был впервые построен в 1901 году, назван в честь Святой Троицы, стал православным кафедральным собором Буэнос-Айреса и положил начало православной миссии на континенте.
В силу очевидных исторических причин в определенный момент все латиноамериканские православные приходы перешли по юрисдикцию РПЦЗ, то есть, находились по ту сторону раскола. Однако РПЦЗ в Латинской Америке активно развивалась, и православная община претерпевала, в том числе, мировоззренческие изменения. Например, в годы Великой Отечественной войны существенная часть белой эмиграции в Аргентине заняла патриотические позиции и встала на сторону советской власти. Естественно, далеко не всему духовенству&В (да и прихожанам) такая позиция была близка. Настоятель Свято-Троицкого собора Константин Изразцов (который фактически был главой общины русских в Аргентине) категорично называл Московский Патриархат не иначе, как «дочерним ведомством НКВД».
Однако даже такие оценки не помешали открыть в 1947 году в Буэнос-Айресе небольшой храм под юрисдикцией Московского патриархата. Эта маленькая церковь, также построенная на базе жилого дома, впоследствии стала кафедральным Благовещенским собором Аргентинской и Южноамериканской епархии РПЦ МП. Епархия же РПЦЗ, расположенная &В на территории Южной Америки, называется «Каракасская и Южноамериканская». Столь подробный экскурс в историю аргентинского православия важен для понимания, что аналогичные процессы происходили и на территории других латиноамериканских стран. В частности, в Парагвае и Бразилии, куда направился с визитом патриарх.
Важен здесь и социально-психологический аспект. Если воспринимать историю восточного христианства в Латинской Америке как некий целостный сюжет, он чем-то будет напоминать бразильский сериал: постоянные конфликты, буря эмоций, отделения и воссоединения. В общем, паства там пусть и немногочисленная (относительно общего числа католиков), но идейная и очень темпераментная.
Простой пример: как известно, вопрос воссоединения РПЦ и РПЦЗ породил конфликт между различными фракциями РПЦЗ. Из ее среды выделились так называемые «пашковцы» или РПЦЗ (Агафангела) по имени лидера этой группы, Агафангела Пашковского. Причина – «экуменизм» РПЦ и нежелательности воссоединения с «красной церковью», которая «не покаялась в своей лояльности советской власти». Процесс отделения начался еще в 2006 году, а окончательно оформились в 2007-м после подписания «Акта о каноническом общении Русской Православной Церкви заграницей с Русской Православной Церковью Московского Патриархата». Агафангел Пашковский при этом базировался в Одессе, но по какому-то странному стечению обстоятельств, помимо собственно Одесской епархии РПЦЗ и еще ряда клириков, к этому расколу присоединилось несколько латиноамериканских приходов. Так, тот самый Свято-Троицкий храм в Буэнос-Айресе теперь в юрисдикции РПЦЗ(А), то есть, фактически, в расколе. В аналогичном положении находятся многие православные храмы в Бразилии: Церковь Святой Троицы в Сан-Паулу, храм Пресвятой Богородицы в Рио-де-Жанейро, церковь Покрова Пресвятой Богородицы в Педрейру. Также в Бразилии есть несколько храмов, относящихся непосредственно к МП.
Что же касается Парагвая, то там есть один приход РПЦЗ(А) в Энкарнасьоне и один приход РПЦЗ в Асунсьоне. Куба же в этом отношении вообще уникальна и по-своему символична для патриарха. Там, будучи митрополитом и главой ОВЦС, он руководил закладкой первого и пока единственного православного собора Казанской иконы Божией Матери, который впоследствии&В курировал и освещал.&В 
В общем, в связи с таким своеобразным положением православия в Латинской Америке визит Святейшего напрашивался и безотносительно встречи с Папой. Во-первых, важно продемонстрировать, что эти отдаленные канонические территории важны для предстоятеля и всей Русской Церкви так же, как и все остальные. Во-вторых, возможно, что данный визит может стать началом «уврачевания раскола» с латиноамериканскими приходами «пашковцев». Да, они резко против любых намеков на «экуменизм» и, вполне возможно, негативно оценят встречу Патриарха и Папы.
Но у «пашковцев» есть и более насущный вопрос – патриотизм и отношение к России как таковой. Дело в том, что РПЦЗ(А) в последние годы теряет и в клириках, и в прихожанах из-за однозначно проукраинской и антироссийской позиции Агафангела Пашковского. Стоит напомнить, что потомки эмигрантов из Российской Империи существование независимой Украины воспринимают с трудом, так уж сложилось исторически и поколенчески. А это вызывает полемику уже в среде самих чад РПЦЗ(А).
В этом контексте встреча с папой в рамках поездки патриарха выглядит хоть и важным, но всего лишь эпизодом общем на фоне собирания воедино все того же «русского мира». Тем не менее, нужно иметь в виду, что вопросы по встрече двух предстоятелей есть, есть и критика, причем, с самых разных сторон. У РПЦ МП сложные и неоднозначные отношения с Ватиканом, а в прошлом веке они лишь усложнились. Да, Ватикан помогал РПЦ в советские годы. Определенное сотрудничество наладилось и в период хрущевского «штурма небес», когда оттепель произошла для всех, кроме верующих (тогда митрополит Никодим (Ротов) практически жил в Ватикане – там и отошел к Господу). Но в девяностые, когда в стране начался хаос, католическая церковь наравне с представителями маргинальных в религиозной среде тоталитарных культов занялась в России агрессивной миссией и прозелитизмом. Наконец, есть и вопрос Украины, который пресловутыми «пашковцами» не исчерпывается. Никто не отменял католических униатов за Карпатами, которые, что сыграли свою роль в продвижении и реализации Майдана.
Все эти вопросы никуда не делись. Пожалуй, за исключением католического прозелитизма в России, о котором в последние годы ничего не слышно. Как минимум, можно говорить о том, что Ватикан признал, что собственную версию христианства России навязывать не надо – место занято. Что же касается украинских униатов, то есть подозрение, что папский престол не в состоянии их контролировать, в своих политических действиях они уже давно «сами по себе». Тут с Франциска если и есть какой спрос, то только в том, чтобы он соблюдал католический догмат о первоверховенстве Папы и явил уже свою абсолютную папскую власть. Но православным как-то странно требовать такого от католиков. В догматической полемике им приличествует требовать обратного.
Зато политические и цивилизационные плюсы от этой встречи несомненны. Во-первых, в пространстве символики. Два предстоятеля встречаются совсем не на «нейтральной территории». Чисто канонически, храм Казанской иконы Божьей Матери ставропигиальный. То есть, это территория, непосредственно относящаяся к Московскому Патриархату. Что же касается иезуита Франциска, то для него это и каноническая территория католиков, и территория миссионерства в латиноамериканской среде. В общем, «нечужая земля».
В смысле же текущей конъюнктуры такая встреча – это шанс для России и консервативной части Европы понять друг друга. В первую очередь, обрести друг в друге внезапных союзников, у которых масса общих культурных и даже религиозных ценностей. Да, не абсолютно тождественных, но ценностей ближе, при всем нашем различии, просто нет. Чего же ждать по итогам? Понятным образом, не того, чего опасаются самые консервативные православные – никакого «экуменизма» и слияния с католиками не будет. Скорее всего, не будет даже громких тактических решений и политических компромиссов. Данная встреча важна как факт, как прецедент. Прецедент того, что Русская Православная Церковь, а вместе с ней и вся Россия готовы вести диалог с вменяемой с точки зрения идеалов, ценностей и морали Европой.
То, что встреча проходит в Латинской Америке, в этом смысле особенно символично. Континент населен потомками и западных европейцев, и русских. Которые смогли ужиться вместе и даже исповедовать свои религии, не сливаясь в экуменическую «кашу», но и не устраивая религиозных войн.