Ближайшие две недели обещают быть «горячими» для Кремля и российского МИДа. В Россию едет вереница мировых лидеров - от немецкого канцлера до японского премьер-министра. Подобная плотность высокопоставленных визитов заставляет задаваться вопросом, чем вызвана такая заинтересованность в общении с Москвой. Приезд 24 апреля в Москву представителя ЕС по иностранным делам и политике безопасности Федерики Могерини открыл серию визитов в Россию глав государств и крупнейших должностных лиц, которые пройдут в самом ближайшем времени.
Список ожидаемых визитеров впечатляет:
24-27 апреля – генеральный секретарь ОБСЕ Ламберто Занньер.
Конец апреля (приблизительно 26-27 апреля) – премьер-министр Японии Синдзо Абэ.
2 мая – канцлер ФРГ Ангела Меркель.
3 мая – президент Турции Тайип Эрдоган.
11 мая – президент Государства Палестина Махмуд Аббас.
Кроме того, в скором времени ожидается визит китайского министра иностранных дел Ван И – в рамках подготовки визита в Россию председателя КНР Си Цзиньпина.
Отношения России и Китая, в принципе, находятся на особом положении, и плотность контактов на самом высоком уровне крайне высока. Например, 19 апреля состоялась встреча российского президента с&В председателем Постоянного комитета Всекитайского собрания народных представителей КНР Чжан Дэцзяном. В мае Владимир Путин сам отправится в Китай, а визит Си Цзиньпина в Россию запланирован на июль.
При такой интенсивности контактов российско-китайские отношения стоят особняком по отношению к «среднестатистическим» международным делам. Однако наплыв остальных гостей, причем очень высокого уровня, в ближайшие две недели не выглядит случайным совпадением.
Это заставляет задуматься о причинах такой заинтересованности и Запада, и Востока в общении с Москвой.
Представляется, что, несмотря на многочисленные двухсторонние «частности», есть ряд общих для всех глобальных обстоятельств, которые и подталкивают самых влиятельных людей планеты к общению.
Главным таким обстоятельством видится завершение периода неопределенности сразу в нескольких ключевых государствах мира и переход в фазу выстраивания новой конфигурации политического мироустройства с учетом произошедших изменений.
Этот период неопределенности длился ровно год и начался с неожиданного результата референдума в Нидерландах об ассоциации ЕС и Украины. Затем последовали сенсационные итоги референдума Великобритании о членстве в ЕС, и наконец, громом среди ясного неба прогремела победа Дональда Трампа на президентских выборах в США.
Эти неожиданные исходы плебисцитов, вопреки медийно доминирующему мейстриму, высветили сразу несколько проблем. Во-первых, кризис существовавшей десятилетиями системы, которая предоставляла избирателям выбор из двух или нескольких кандидатов и гарантировала отсечение неприемлемых для системы фигур. Во-вторых, период неясности по поводу дальнейшего развития ситуации там, где победили именно несистемные решения и кандидаты. В-третьих, возможность продолжения серии побед «несистемщиков» в других, ключевых стран мира в 2017 году.
Кроме того, помимо неопределенности с электоральным фактором этот период ознаменовался внутриполитическими кризисами иной природы в ряде ключевых стран мира. Ярким примером может служить Турция с попыткой военного переворота в июле 2016 года.
«Смутный» период, наконец, завершился. К данному моменту появилась ясность по основным темам и вопросам.
Победное шествие «несистемщиков» оказалось остановлено. Первой ласточкой стали австрийские выборы, а важнейшим событием стали выборы во Франции, где президентом практически неизбежно станет Эммануэль Макрон. Очередной канцлерский срок Ангелы Меркель также почти не вызывает сомнений.
Одновременно прояснилась ситуация там, где взяли вверх немейнстримные силы.
Великобритания взяла курс на Brexit и перевела данный процесс в практическое русло. Долго это не было очевидно, поскольку всерьез рассматривалась вероятность, что результаты референдума будут проигнорированы или тем или иным способом отменены властями страны.
За первые три месяца президентства Дональда Трампа стало понятно (причем властям предержащим куда более глубоко), чего можно ожидать от США под его руководством.
Все эти события ни в коем случае не означают, что все вернулось на круги своя. Наоборот, за прошедший год произошли масштабные и весьма глубокие изменения. Более того, нестабильность фактически становится постоянной характеристикой любой системы.
Ярким примером может служить Эрдоган. Казалось бы, он успешно подавил военный мятеж, активно расправляется с противниками, добился победы на недавнем конституционном референдуме. Однако одна карта голосования на референдуме наглядно демонстрирует, что говорить о прочности и стабильности положения турецкого лидера и Турции, в целом, не приходится.
Как бы то ни было, этап густого тумана в международных отношениях остался позади, система обрела новую точку равновесия, а значит пришло время сверки часов и новых договоренностей с учетом изменившихся реалий.
Ну, а то, что мировые лидеры едут в Москву (а не наоборот) намекает, что им это надо больше, чем России.