То, что МИД РФ заявил о Западном Иерусалиме как о столице Израиля, стало громкой новостью на Ближнем Востоке, где подобного никто не ждал: ведь это первое заявление Москвы такого рода за пятьдесят лет. Что это может означать для России, Израиля и США, роль которых в этой истории гораздо значительнее, чем кажется на первый взгляд? В тексте заявления МИД о необходимости скорейшего урегулирования арабо-израильского конфликта содержится следующая формулировка: «Подтверждаем приверженность решениям ООН о принципах урегулирования, включая статус Восточного Иерусалима как столицы будущего палестинского государства. Одновременно считаем необходимым заявить, что в этом контексте рассматриваем Западный Иерусалим в качестве столицы Государства Израиль».&В 
Пассаж оформлен с дипломатической точностью: это заявление о возможности без исчерпывающих обещаний. Тем не менее, для израильской стороны это весьма значимый сигнал, поскольку вопрос о признании Иерусалима столицей – одна из самых чувствительных для нее тем.
История вопроса запутана, как и многие другие сюжеты на Ближнем Востоке. Изначально планировалось, что Западный Иерусалим станет столицей Израиля, а Восточный Иерусалим – столицей будущего палестинского государства. Однако палестинское государство так и не состоялось,&В и в результате двух войн в 1948-м и 1967-м годах Иерусалим был сначала разделен, а затем и аннексирован еврейской стороной. С тех пор принципиальная позиция евреев такова: столица Израиля – Иерусалим, причем Иерусалим «единый и неделимый» (стандартная дипломатическая формулировка).
Обоснование этому приводится в тех же аргументах, которые касаются и всех спорных территорий,&В в результате серии арабо-израильских войн оказавшихся в промежуточном статусе: эти вооруженные конфликты имели оборонительный характер для Израиля, так что говорить о злонамеренном захвате чужих земель не приходится, речь идет о статусе-кво, который установлен обороняющей стороной после победы над агрессором. В свою очередь, палестинцы настаивают, что необходимо вернуться как минимум к границам 1967 года (до Шестидневной войны), еще лучше – к ситуации 1948-го года.
Позиция международного сообщества при этом так же запутанна, как и исходный сюжет. Отыграть ситуацию назад к 1948 году никто не надеется, однако Совбез ООН не признал «единый и неделимый Иерусалим» и считает существует положение дел «оккупацией». Более того, все посольства иностранных государств сейчас находятся в Тель-Авиве, что создает известную путаницу: многие люди, независимо от своих политических симпатий, искренне полагают, что этот город является столицей Израиля. Россиянам этот феномен хорошо известен даже из фольклора: «если пьешь вино и пиво – ты пособник Тель-Авива».
Сам Израиль даже не предполагает, что у этого города есть хоть какой-то официальный статус. Никто не использует формулировок типа «вторая столица» или что-нибудь в этом роде. Кнессет и все ключевые правительственные учреждения находятся в Иерусалиме, а Тель-Авиву досталась разве что штаб-квартира Моссада. Но у международного сообщества свое мнение на сей счет.
В сложившейся ситуации вопрос о том, где же находится столица Израиля, имеет примерно то же значение для определения симпатий израильтян, как и вопрос «чей Крым» для определения симпатий россиян. Реальное положение дел для всех очевидно – Крым по факту Россия, Иерусалим по факту столица Израиля, однако noblesse oblige следовать формальным «правилам игры цивилизованного мира». Отсюда бесконечные споры о трактовке международного права, выбор формулировок в публичных выступлениях и тонкие дипломатические месседжи.
Один из которых и был получен в свежем заявлении МИД РФ. Вопрос лишь в том, как именно трактовать это заявление.
Сказать, что Россия признает Иерусалим столицей Израиля, было бы сильным преувеличением. Во-первых, в тексте говорится исключительно о Западном Иерусалиме. Во-вторых, о переносе посольства речи пока что не идет.
В-третьих, если хорошенько вчитаться, пассаж оставляет возможность и для противоположной трактовки (и было бы наивно полагать, что это случайная небрежность российских дипломатов – разумеется, это было сделано намерено). Фраза «в этом контексте рассматриваем Западный Иерусалим в качестве столицы Государства Израиль» порождает закономерный вопрос: в каком контексте? Подразумевается ли общий контекст происходящего? Контекст самого заявления? Или, быть может, речь идет о контексте создания будущего палестинского государства? И тогда посыл российского МИДа приобретает вовсе иной смысл: сначала признайте Палестину со столицей в Восточном Иерусалиме, а потом мы признаем Западный Иерусалим столицей Израиля.
Еще интереснее вопрос о том, кому и зачем понадобилось затрагивать эту тему именно сейчас. Вряд ли можно считать случайным совпадением, что в день публикации заявления состоялись телефонные переговоры между Владимиром Путиным и Беньямином Нетаньяху. Возможно, Смоленская площадь выступила в стиле «восточной вежливости» и этим заявлением сделала жест, с одной стороны, ни к чему не обязывающий, но, с другой, теоретически приятный для партнера. Но возможно и кое-что большее.
Кое-что большее касается, как обычно, американцев. Ситуация с «единым и неделимым Иерусалимом» поставила США в щекотливое положение. С одной стороны, последовательная произраильская позиция Штатов предполагает, что главного союзника на Ближнем Востоке нужно поддержать. С другой, перечить формальным правилам игры международного сообщества дело неблагодарное. Не то что бы американцы так уж уважали международное мнение, но открыто идти поперек него они предпочитают тогда, когда это нужно именно им, а впрягаться в хлопоты ради Израиля не очень-то хочется. В результате Вашингтоне приняли соломоново решение: признать Иерусалим столицей, более того, принять решение о том, что туда необходимо перевести посольство – и положить сие решение под сукно, где оно благополучно лежит с 1995 года.
Но в 2016 году на сцену вышел Дональд Трамп. Тот самый Трамп, который на словах решительно поддерживает Израиль и даже обещает миру «новый Ближний Восток» (он вообще много чего обещал из хорошего и разумного в пику политике своего предшественника, которого уж точно нельзя было заподозрить&В в симпатиях к Израилю). С приходом Трампа евреи воспряли, их ожидания были высоки – они рассчитывали если уж не «новый Ближний Восток», то хотя бы на перенос посольства из Тель-Авива в Иерусалим как на принципиальный для взаимоотношений двух стран шаг и как на внятный жест в адрес того самого международного сообщества.
Трампу про это обещание, разумеется, напомнили. И Трамп, разумеется, сказал, что нельзя вот так сразу взять да перенести, и вообще – «все сложно».
Что ж, его можно понять: предвыборные обещания – это одно, а мешки ворочать никому не хочется.
Но теперь на сцену вновь выходит Москва с процитированным выше заявлением. Которое, быть может, по весу не соответствует американскому козырю с переносом посольства. Тем не менее, это заявление – есть. А обещанного американцами переноса дипломатической миссии – нет.
Что тут должны думать евреи? Кто им в такой ситуации друг, а кто не очень?
Возможно, российский МИД намеревался убить двух зайцев одним махом. С одной стороны, дружеский жест, укрепляющий сотрудничество с еврейским государством. С другой стороны, перехват инициативы у американцев по Ближнему Востоку (попытки подобного перехвата неоднократно предпринимались и ранее, но были отложены далеко в сторону после начала украинского кризиса).
Это вполне укладывается в логику последнего времени: отношения между РФ и Израилем серьезно продвигаются, Путин и Нетаньяху поддерживают плотный контакт, существует договоренность по Сирии,&В в рамках которой обе стороны решают свои задачи в регионе и не мешают друг другу. Не говоря уже о том, что Лавров регулярно упоминает «российских соотечественников» в Израиле.
И одними словами дело не ограничивается: проект по выплате российских пенсий бывшим гражданам СССР в Израиле находится в финальной стадии и скоро заработает.
Таким образом русские действительно создают «новый Ближний Восток», ломая привычную схему, в которой Израиль традиционно считался сферой влияния США. В то время как американцы упускают повестку дня из рук – видимо, до сих пор находясь в шоке от пришествия Трампа.