Стабилизация ситуации в Афганистане является одним из приоритетов внешней политики новой администрации США. Афганистан, согласно плану Барака Обамы, должен стать тем регионом, где американское военное присутствие будет наращиваться по мере вывода войск из Ирака. Кроме этого, Афганистан должен стать полигоном, на котором НАТО предстоит обрести свою новую идентичность. Однако эксперты практически в один голос заявляют, что исключительно силовым способом проблему Афганистана не решить: нужна грамотная политика регионального масштаба. Ключом же к Афганистану и региону в целом становится Пакистан. Поэтому сегодня ведущие американские политологические издания не рассматривают афганский вопрос отдельно от пакистанского. Правда, осознание того, в каком направлении искать ключ к решению проблемы, не всегда делает процесс ее решения более легким. В случае же с Пакистаном ситуация, похоже, лишь усложняется.

Издание Foreign Affairs публикует статью Милтона Бирдена, бывшего главы базы ЦРУ в Пакистане, под названием «Война Обамы». В ней автор утверждает, что стабилизировать ситуацию в Афганистане военным путем можно только теоретически, поскольку для этого потребуется разместить на территории страны полумиллионный воинский контингент. Советский Союз не добился успеха, имея на территории страны 120 тыс. военнослужащих. Учитывая то, что со времен советского присутствия условия существенно не изменились, а также то, что сегодня численность войск США и стран — союзниц по НАТО даже после их увеличения в лучшем случае достигнет 60 тысяч, нетрудно осознать, что перспективы военного успеха в Афганистане остаются призрачными. Поэтому единственной альтернативой остается достижение договоренностей с лидерами местных племен ради стабильности и общей безопасности.

Договоренностей можно достичь только при условии проведения различий между многочисленными группами, населяющими Афганистан, в том числе между конкурирующими движениями внутри «Талибана». Эта группировка состоит не только из религиозных фанатиков-фундаменталистов, но зачастую и из бедных мужчин, бегающих с автоматами за весьма скромную плату. Поэтому борьба с терроризмом не означает борьбу с «Талибаном»: если с представителями первого вида талибов борьба должна осуществляться по законам военного времени, то в отношении остальных могут оказаться эффективными и иные, менее жесткие способы воздействия. Америка и поддерживающие ее страны НАТО, по мнению Бирдена, могли бы стать гарантом поддержания мирных договоренностей среди различных племен и тем самым стабильность была бы достигнута.

Далее следует вопрос о том, как провести в Афганистане выборы, которые, с одной стороны, были бы демократическими и отражали позицию большинства населения, а с другой стороны, имели бы удовлетворительные результаты для всех заинтересованных сторон. Этот вопрос выводит общую проблему на новый уровень, поскольку наиболее многочисленная этническая группа в Афганистане — это пуштуны, но именно среди них и зародился «Талибан». Немалая часть пуштунов сегодня рассматривают действующего президента Хамида Карзая исключительно как ставленника США, и это не способствует их лояльности. Более того, именно пуштунский фактор делает урегулирование ситуации в Афганистане региональной проблемой: пуштуны населяют также и территории Пакистана, поддерживая тесные связи со своими афганскими соплеменниками. Борьба с пуштунами или отдельными их представителями на территории Афганистана гарантирует появление врагов и на территории Пакистана. Таким образом, практически невозможно проводить военные действия в Афганистане без вмешательства со стороны Пакистана. И победа в Афганистане неизбежно предполагает наличие победы в том или ином виде в Пакистане.

Такой же позиции придерживается и Совет по международным отношениям (Council on Foreign Relations), который на своем сайте публикует статьи «Преодоление патовой ситуации в Афганистане» и «Новый вид помощи для Пакистана». Из них следует, что без учета интересов Пакистана, и в частности вопросов, связанных с его внутренней безопасностью и стабильностью, добиваться мира в Афганистане будет бессмысленно. Помимо военного давления, Америка должна усилить и свое экономическое сотрудничество с Пакистаном посредством привлечения международных средств для поддержки и укрепления гражданской власти в стране и повышения ее эффективности.

Однако конкретные шаги по осуществлению такой стратегии уже не выглядят столь ясными, поскольку политическая ситуация в Пакистане представляется еще более сложной и неоднородной, чем в Афганистане. В этом смысле показательно то, что американские аналитические издания публикуют специальные пособия, для того чтобы помочь читателю хотя бы в общих чертах разобраться в политических реалиях Пакистана. Так, авторитетное Foreign Policy публикует статью, которая так и называется: «Пакистан для чайников». В ней ее автор Николас Шмидель, научный сотрудник фонда «Новая Америка», пытается в наиболее простой форме отделить мух от котлет в пакистанской внутриполитической тарелке. А издание Foreign Affairs в материале «Что не так в Пакистане?» публикует высказывания шести экспертов по ряду ключевых вопросов для понимания ситуации в этой стране, причем в своих взглядах эти эксперты не всегда друг с другом согласны.

На основании этих статей можно заключить, что главным общим фактором всех проблем, связанных с Пакистаном, является то, что видимое не всегда реальное, а реальное не всегда однородно и однозначно определимо. Так, несмотря на наличие гражданской власти, реальный контроль в Пакистане осуществляет армия и прочие ответвления силового блока. На территории страны имеются регионы, лишь номинально подконтрольные Исламабаду. Причем в регионах, граничащих с Афганистаном, лидеры местных племен имеют сложные отношения не только с официальными властями, но и между собой. В Южном Вазиристане, например, двумя главными племенами являются мехсуды и вазиры. При этом лидер мехсудов Байтулла Мехсуд возглавляет пакистанскую ветвь «Талибана» и борется против Исламабада. По версии спецслужб, именно он причастен к убийству Беназир Бхутто. Лидер же вазиров Маулви Назир лоялен центральной власти, и, можно сказать, является ее любимчиком. При этом оба лидера люто ненавидят США и НАТО и всеми силами борются против них. Очевидно, что в такой ситуации нельзя вести масштабную борьбу с талибами и одновременно иметь безоговорочную поддержку Исламабада. И это лишь один из примеров.

В свете указанных обстоятельств, похоже, недостаток военного присутствия в регионе станет для Соединенных Штатов не самой сложной проблемой. Главная же трудность, видимо, будет заключаться в том конфликте, который неизбежно возникнет между необходимостью руководствоваться какой-то конкретной идеологией и полнейшей непокорностью региона какой-либо единой стандартизированной альтернативе. Чтобы обеспечить достижение договоренностей с различными полюсами влияния, нужно стать хамелеоном, утверждая в одних случаях одни ценности и цели, а в других — другие. Но как тогда сохранить собственную идентичность? И в рамках какой идеологической программы можно вообще осуществлять подобную политику?

Готовых ответов на эти вопросы у Белого дома пока нет. И если такие ответы вообще существуют, то до тех пор, пока они не будут найдены, Афганистан, видимо, сохранит свой многовековой статус могильщика империй.