Доля сирот от общего числа детей в России уже не один год остается на уровне 2,6%. Зато число возвратов усыновленных детей за последние три года выросло в два раза. О том, какова сейчас ситуация с детьми-сиротами и как повлиял на ситуацию принятый в 2008 году закон «Об опеке и попечительстве», газете ВЗГЛЯД рассказала председатель Комитета Госдумы по вопросам семьи, женщин и детей Елена Мизулина. – Елена Борисовна, как бы вы оценили ситуацию с детьми-сиротами, сложившуюся к настоящему времени в России?
– Смысл государственной политики по отношению к детям-сиротам состоит в том, чтобы сократилось число этих детей, чтобы прекратилось устройство их в детские дома. Известно, что пребывание даже в течение трех месяцев в таком детском учреждении наносит серьезный ущерб личности ребенка, и потом требуется длительный, гораздо больше, чем три месяца, период его реабилитации. К сожалению, ситуация такова, что доля детей-сирот сохраняется. Абсолютная цифра уменьшается: в прошлом году было выявлено 105 тыс. детей, а в 2008-м – 115. Но и общая численность детского населения сокращается, поэтому доля детей-сирот в общей численности детского населения России остается 2,6%, это в пять раз больше, чем в европейских странах и в США. Очень много детей-сирот.

Основная тенденция заключается в том, что две трети сирот – дети родителей, которые были лишены родительских прав или ограничены в родительских правах. Ничего не переломилось. Как раньше 30% детей шли в детские дома, а 70% − в разные семьи, так все это и сохранилось.

Появилась также еще одна опасная тенденция: растет число возвратов. В 2009 году по отношению к 2006 году, то есть за три года, особенно за два последних, число возвратов выросло в два раза. 8% – почти 9 тысяч детей – только в прошлом году были возвращены из замещающих семей обратно в детские дома. В общей сложности за последние годы были возвращены примерно 30 тысяч детей – это население районного города. Любой эксперт в области детской психологии и психиатрии скажет, что это очень страшно. Специалисты такую динамику возврата называют гуманитарной катастрофой. У ребенка, от которого сначала отказались родные родители, потом замещающие родители, особенно если это происходит в третий или четвертый раз, происходит необратимое, непредсказуемое изменение личности. С этим ребенком очень сложно будет работать, и рассчитывать на то, что он сможет преодолеть такое отношение к себе – ведь он же себя корит в происходящем, никто не возьмется.

– В чем причина таких возвратов?
– Одна из них лежит на поверхности – принятие закона «Об опеке и попечительстве», который фактически разрушил патронат. Даже регионы, сильнейшие в практике применения патроната, такие как Калининградская область, Новгородская область, Пермский край, к сожалению, сегодня от этого отказались. Во-первых, закон запретил возможность разграничения полномочий по опеке между патронатной семьей, детским учреждением и органами опеки и попечительства. Патронат предполагает трехсторонний договор, где часть полномочий, связанных с обеспечением жизнедеятельности ребенка – образование, воспитание, одежда, обувь и т.д., осуществляют патронатные родители; представительство интересов ребенка в суде, защита его имущественных прав, решение вопроса о выезде за границу, а также психолого-медико-социальное сопровождение семьи осуществляет детское учреждение; а надзор за реализацией условий договора патронатной семьей и детского учреждения осуществляют органы опеки.

Но, к сожалению, авторы закона почему-то всем заявили, что якобы это нарушает чистоту гражданско-правовых институтов. Они говорили, что нельзя разделить опеку. На самом деле, это не так, и даже в рамках Гражданского кодекса, не говоря уже о Семейном (а мы рассматриваем патронат как особую семейно-правовую, а не гражданско-правовую форму устройства детей-сирот), могут разделяться полномочия патронатных родителей и опеки по надзору, как это, например, можно наблюдать во Франции.

Председатель Комитета Госдумы РФ по вопросам семьи, женщин и детей Елена Мизулина (фото: РИА "Новости")

– Что в итоге произошло с патронатными семьями после принятия закона?

− К сожалению, патронатной системе нанесен очень серьезный урон, ибо патронат может существовать только при наличии службы профессионального сопровождения семей с детьми. Патронат предполагает подготовку будущих патронатных родителей, их обучение, отбор. Не семье подбирается ребенок, а наоборот, ребенку подбирается патронатная семья, и эта семья не оставляется один на один с ребенком, она сопровождается. При патронате возврат не превышает 2%, и в эти 2% входят те дети, которые возвращаются с краткосрочного патроната.

Но после принятия закона «Об опеке и попечительстве» число патронатных семей сократилось в четыре раза, сейчас их насчитывается чуть больше тысячи.

– Какие основные проблемы, связанные с усыновлением сирот приемными семьями, можно было бы назвать?
– В приемных семьях родителей, во-первых, никто не готовит. Достаточно оформить документы, чтобы там все было нормально, – и вперед. Плюс некоторые материальные блага – заработная плата для приемного родителя, материнский капитал, если это второй-третий ребенок, – естественно, что это тоже где-то соблазняет.

Есть приемные родители, которые действительно из сострадания, из жалости хотят взять детей. Но они зачастую не представляют, какие трудности им грозят, особенно если это подросток. А куда обратиться? Служб сопровождения нет! Сегодня государственная система устройства детей-сирот в семьи выстроена так, что нет постоянных служб, которые бы оказывали помощь, чтобы специалисты могли проконсультировать, переговорить с ребенком, с родителями, подсказать, как себя вести. Поэтому через некоторое время приемные родители, убедившись, что хотели, как лучше, а не получается, и возвращают детей. И таких ситуаций достаточно много в силу того, что люди не готовы, не понимают ответственности и при этом не могут рассчитывать на профессиональную помощь.

– Есть ли возможность как-то переломить эти тревожные тенденции?
– Проблема, которая выявилась и стала очевидной в последнее время, прогнозировалась, когда закон «Об опеке и попечительстве» принимался в сентябре 2008 года. Уже тогда не только эксперты, но и общественные организации, Общественная палата РФ, наша партия «Справедливая Россия» прогнозировали, что если только закон вступит в том виде, как он есть, то он разрушит единственный опыт, формировавшийся в течение 10−12 лет в субъектах РФ, – обеспечение непрерывного воспитательного сопровождения семей, имеющих детей-сирот. Это и произошло. Прогнозировалось, что будет увеличение возвратов. Я тоже была против того, чтобы закон был принят в таком виде, поэтому мы сформулировали ряд поправок, они два года пылятся в Комитете по гражданскому законодательству Госдумы и до сих пор не выносятся на рассмотрение Нижней палаты. Внося эти поправки, я рассчитывала на то, что, может быть, как-то удастся минимизировать вредные последствия этого закона. К сожалению, не удалось.