В понедельник ряд депутатов от ЛДПР внесли проект поправок к закону «О воинской обязанности и военной службе». Авторы законопроекта предлагают ввести право призывников на освобождение от службы в случае, если они внесут на специальный счет Минобороны 1 млн рублей. Подобная практика существует в ряде развитых стран. О достоинствах и недостатках идеи газете ВЗГЛЯД рассказал председатель Национального антикоррупционного комитета Кирилл Кабанов.



– Кирилл Викторович, как вы относитесь к инициативе депутатов об официальном откупе от службы в армии?
– Думаю, в принципе, логика в этом есть. Те, кто откупаются, делают это при любой возможности. Стоит это в районе 4,5 тыс. евро. Если сделать эту выплату не разовой, а в виде налога, и разбить это на все время срока призыва, предположим, от 18 до 30 лет, то это имеет логику. Если эти средства не будут разворовываться, то их хватит на обеспечение контрактников.
Идея имеет право на существование, ее можно развивать, при грамотной позиции она может развиваться в пользу контрактной армии, но, скорее всего, этого не произойдет.
– По каким причинам?
– Прежде всего, Минфин заявляет о невозможности перейти на контрактную армию. Наша военная бюрократия, которая уже привыкла использовать дешевую рабочую силу в виде срочников, тоже на это не пойдет. И хотя нам заявляют, что солдат не будут использовать на хозяйственных работах, мы видим, что их все равно используют. Бюрократия привыкла к определенным традициям, и она не собирается их изменять.
– Вам не кажется, что сумма в 1 млн рублей неподъемна для подавляющего большинства молодых людей?
– Если эту сумму выплачивать с 18 до 30 лет как налог, то она получается не такой уж и большой. И она будет позволять эффективно содержать, например, двух контрактников. Это замечательно. Тогда мы решим вопрос с контрактной армией. К тому же мы видим, что заявляет президент как Верховный главнокомандующий – например, через три−шесть лет перейти на полностью эффективную армию, вооруженную новыми технологиями. Но это не контрактная армия. Обучить человека, дать ему образование – это не год и даже не два. Если мы только обучаем его, и он тут же уходит, тогда какой смысл?
К применению новых видов вооружения призывная армия фактически не готова. Она построена по другому принципу – фактически на рабстве солдат, которые постоянно принуждаются, а доказано, что принуждение не есть эффективная форма существования.

По мнению Кирилла Кабанова, если растянуть 1 млн рублей на призывной возраст, то получается не так много(фото :korrup.ru)

А для тех, кто не хочет служить, можно сделать те же самые три−четыре недели военных сборов. Когда служили два года, многие солдаты стреляли всего три раза за весь период и сейчас стреляют три раза. Какая разница? Азы военной подготовки, уставы и тому подобное, представление об армии можно спокойно дать за три−четыре недели. Мы видели, как в свое время готовились офицеры запаса из студентов вузов. Исходя из этого, можно представить, что такими сборами можно сформировать тот резерв, который сейчас формируют «срочники». То есть не желающие служить люди должны платить налог и проходить сборы, которые не наносят большого вреда карьере, реальному труду и обучению.
– В любом случае, озвученная вами примерная сумма взятки выглядит на порядок меньше…
– Потому и надо платить эту сумму не сразу. Если просто сделать эту сумму в миллион, то получается социальная несправедливость – не все могут заплатить столько за свое чадо. Дешевле стоит сегодня коррупционная сделка. А если будет налог, то это будет справедливое решение: человек не хочет платить налог, он идет в армию. Хочет и может работать, получает хорошее образование, имеет работу, которую он не хочет терять – он платит.
– Но многие, наверное, и в такой ситуации предпочли бы купить военный билет незаконно?
– Конечно, такой вариант будет. Но все-таки идти на криминал, совершать уголовное преступление, рисковать – это опасно, многие на это не пойдут при наличии законной альтернативы. У нас же был налог на бездетность, и не все брали справки о бесплодии, большинство его платило.
– В целом, если бы идея, о которой вы говорите, осуществилась, коррумпированность сотрудников военкоматов бы снизилась?
– Конечно. Это значительно изменило бы ситуацию.
–Какие еще методы могли бы повлиять на размах взяточничества в этой сфере?
– Никаких методов больше нет.
– Что нужно, чтобы идея реализовалась?
– Прежде всего, нужна реальная стратегия реформы Вооруженных сил. Больше ничего. Должно быть желание провести реформу Вооруженных сил.
– В этом году военное руководство фактически признало, что проводимая несколько лет назад реформа, в том числе по созданию частей и соединений, комплектуемых только контрактниками, провалилась, и заявило об увеличении численности призывного контингента…
– Если говорить нормальным языком, то мы отказываемся от технологии, к которой перешел весь современный мир.
Не решили вопрос с обеспечением контрактников жильем. Реформа провалилась, и мы опять откатываемся назад. Когда не получается сделать разумно, мы всегда переходим к деревянному сортиру. Мы говорим, что не можем сделать нормальный туалет, потому что воруют, не можем яму нормальную выкупать, и в итоге заявляем, что «сортир – это лучшее, что у нас есть. Воздух, обдувает, уже лет триста им пользуются, и ничего».
А вообще, если учесть, что у нас 30% бюджета фактически расхищается, то в таких условиях любая реформа становится невозможной.
– На ваш взгляд, есть ли хоть какой-то шанс, что предложенные поправки пройдут?
– Фактически нет. Это попытка обсудить идею в обществе, попытка внести предложение. Наверное, процентов на 99 она не найдет решения, поскольку решение возможно только в контексте контрактной армии и введения дополнительного налога. И изменения системы боевой подготовки, поскольку человек, который не хочет выполнять свой конституционный долг, но имеет к этому показатели, должен проходить какую-то дополнительную подготовку.