Полдень. Ровно в 12 часов дня в пятницу 6 апреля 1945 года началось окончание тысячелетней традиции Восточной Пруссии — это был штурм Кенигсберга. Защищавшиеся немцы знали, что их ожидает: уже в течение нескольких дней советская артиллерия вела обстрел их импровизированных позиций. Из 5200 орудий, гранатометов и реактивных установок («катюша») было выпущено бесчисленное количество снарядов по примерно 20 старым фортам, построенным в XIX столетии, а также по окопам, в которых укрывались немецкие солдаты.
Примерно 30 тысяч боеспособных немецких солдат уже были не в состоянии оказывать сопротивление: у них было всего 224 артиллерийских орудия, 160 противотанковых пушек и 16 самоходных артиллерийских установок. Что еще хуже — даже для этого небольшого количества стволов даже близко не было достаточного количества боеприпасов. Дело в том, что Кенигсберг к тому времени уже десять недель практически находился в окружении.
Несмотря на безвыходное положение, вопрос о капитуляции не рассматривался — в любом случае он не рассматривался гауляйтером НСДАП в Восточной Пруссии Эриком Кохом. Он уже давно перенес свой штаб в порт Пиллау, и постоянно держал там ледокол для того, чтобы можно было с его помощью выйти в Балтийское море. Тем не менее Кох требовал от представлявшего вермахт коменданта Отто Ляша защищать город до последнего.
В тот момент в Кенигсберге находились еще примерно 130 тысяч мирных жителей, а также, согласно спискам, 48 тысяч членов семей солдат вермахта и СС, а также 5 тысяч бойцов из отряда народного ополчения «Фольксштурм». Им противостояли четверть миллиона советских солдат.
К полудню пятницы, на следующей неделе после Пасхи, началось наступление. Штурмовые подразделения 11-ой гвардейской армии на юге и 43-ей армии на севере одновременно начали операцию. При поддержке тяжелых танков, способных уничтожить любой очаг сопротивления, продвигались пехотные части.
Красноармейцам удалось быстро занять значительный по своей длине участок железнодорожных путей в районе нового Главного вокзала к югу от реки Прегель. На севере они прервали железнодорожную связь с Пиллау, и таким образом был перекрыт самый последний пути к отступлению.
Хотя защитники города отчаянно сопротивлялись, советские войска занимали форт за фортом, улицу за улицей. Не прошло и 48 часов с момента начала наступления, а оба клина Красной Армии уже достигли берегов реки Прегель и отрезали Кенигсберг от его западных пригородов. Немецкие защитники города контролировали лишь десять квадратных километров его территории.
В этот момент в Кенигсберге воцарился хаос. Генерал Ляш приказал подготовить прорыв в западном направлении в сторону Земландского полуострова и далее к Пиллау. Существовала смутная надежда на то, что оттуда можно будет отправиться на запад на каком-нибудь корабле. Гауляйтер Кох сообщил о своем несогласии с этим планом по телефону.
Одновременно функционеры местного отделения НСДАП призывали население собраться в западной части города — на шоссе, ведущем к Пиллау. Таким образом позади штурмового подразделения оказался неорганизованный и беззащитный шлейф из гражданских лиц.
Вероятно, эта толпа людей утром 9 апреля была замечена советскими войсками, которые заняли позиции к северу от реки Прегель. Еще до начала штурма 43-я армия подтянула артиллерию и начала обстреливать этот шлейф.
Некоторые люди бросились назад и разрушенный центр города. Лишь небольшой группе солдат и гражданских лиц удалось прорваться на запад — вместе с несколькими самоходными артиллерийскими установками. Сразу после этого красноармейцы сомкнули кольцо окружения.
Отто Ляшу, который в этот момент находился в своем командном бункере под площадью Парадеплатц (Paradeplatz) к северу от острова в старом городе, стало окончательно ясно, что дальнейшая защита больше не имеет никакого смысла. Он направил парламентеров в расположение Красной Армии и предложил капитуляцию.
Об этом, естественно, сразу стало известно Эрику Коху, находившемуся в Пиллау, и он немедленно направил лживую телеграмму в бункер фюрера в Берлине следующего содержания: «Командующий войсками Кенигсберга Ляш воспользовался моим кратковременным отсутствием в крепости для того, чтобы трусливым образом капитулировать. Я продолжаю сражаться на Земландском полуострове, а также на косе».
Гитлер отреагировал именно так, как и предполагал этот высший функционер НСДАП: он разжаловал Ляша и приговорил его по законам военного времени к смертной казни за «трусость перед лицом врага». Члены семьи Ляша в Берлине были арестованы.
Однако генерал Ляш не хотел и не мог отменить свой приказ. Вечером 9 апреля 1945 года он принял в своем бункере нескольких советских офицеров и подписал представленные ими документы о капитуляции.
Ляш стал военнопленным и вернулся назад в Германию в 1955 году одним из последних. Он умер в 1971 году в возрасте 78 лет. Эрих Кох в конце апреля 1945 года покинул Пиллау на корабле, взявшем курс на запад, и затем пропал. Лишь в 1949 году он был разоблачен и передан Польше. Кох был приговорен к смертной казни, но затем помилован, получив «пожизненное». Он умер в 1986 году в тюрьме в возрасте 90 лет.
Битва за Кенигсберг продолжалась 81 час. Количество жертв остается неизвестным. Данные из интернета о том, что с обеих сторон погибли 110 тысяч человек, конечно же, преувеличены и включают сведения из пригородов Кенигсберга, в первую очередь из района Земландского полуострова между столицей Восточной Пруссии и Пиллау.
Однако штурм Кенигсберга, по всей вероятности, стоил жизни нескольким десяткам тысяч человек. Военной необходимости это сражение не имело, и Красная Армия могла ограничиться окружением города и перекрытием сообщений по суше с городом Пиллау. Однако Сталин был далек от рационального и сберегающего ресурсы метода ведения войны: он хотел любой ценой победить своего бывшего союзника Гитлера. Это доказала битва за Берлин, которая началась спустя неделю после капитуляции Кенигсберга.
Источник: welt.de
Перевод: inosmi.ru
