«Прошли мы через овальные помещения, зашли в какую-то комнату. Смотрю: в коляске сидит худощавый человек. Я понял, что это Рузвельт. Вспомнил его по фотографиям. Сидит, значит, Рузвельт, а сбоку от него стоят два негра...» – рассказал газете ВЗГЛЯД в канун Дня Героев Отечества ветеран, капитан I ранга Василий Дымов, который был откомандирован в США для встречи с Франклином Рузвельтом. Ему ровно сто лет. Он участник Северных конвоев PQ-17 и БД-5. Награжден орденом Отечественной войны II степени, двумя орденами Красной Звезды, двумя медалями «За боевые заслуги», еще 20 медалями, в том числе «За боевые заслуги», «За оборону Советского Заполярья» и «За победу над Германией в Великой Отечественной войне 1941–1945 гг.». Но форма, ордена и медали давно отправлены в Петербург, сыну – сейчас в Эстонии, в Таллине, где Василий Андреевич Дымов живет совсем один, «советская символика» оказалась под запретом.
Вот только разве могут искусственно созданные (и очень не всегда мудрые) решения законодателей убить человеческую память? Нет, конечно! А потому капитан I ранга Дымов, выпив для поддержания сил корвалолу, рассказал газете ВЗГЛЯД, как все было.
ВЗГЛЯД: Вы ведь, Василий Андреевич, попали на Северный флот задолго до войны?
Василий Дымов: В 1938-м. Сначала просто матросом служил. Потом окончил Морское инженерное училище в Ленинграде. Должность у меня была – начальник боевой механической части корабля. А когда началась война, работа нашего тральщика заключалась в сопровождении конвоев – в Америку и назад...
ВЗГЛЯД: Погодите, погодите, Василий Андреевич! Вы помните, как узнали, что началась война?&В
В. Д.: Еще бы! Я выходил из кабинета начальника политуправления, и вдруг слышу – по радио правительственное сообщение, а потом сразу речь Молотова услышал. Но это было официальное объявление. На самом-то деле война на Севере началась не 22-го, а 17 июня. Тогда немецкие самолеты начали летать над Ваенгой, фотографировать нашу базу. Мы Сталину сразу доложили: так, мол, и так – немец низко летает, ничего не боится! А чего ему было бояться, когда истребители – «Чайки» – имели скорость 350, а их «Юнкерсы» – 500!
Василий Дымов в молодости (фото: из личного архива)
|
В общем, доложили мы Сталину, а он нам: «Не трогайте, пусть летают!» Ну и что из этого приказа вышло? 22-го числа немцы налетели и разбомбили наш новейший эсминец, который стоял в Полярном, в Екатерининской бухте. Тогда 100 с лишним человек погибли, да и потонули тоже – вода-то холодная на Севере.
ВЗГЛЯД: Как Мурманск бомбили – видели?
В. Д.: Да... Мы пришли с моря, а город весь горит. Он же деревянный был, тушить бесполезно. Немец бомбит, бомбит, а там круглые сутки был день, светло...
ВЗГЛЯД: Нигде не спрячешься, не укроешься...
В. Д.: Такая была обстановка, что ужас. И так день за днем. Постепенно мы начали привыкать, ни на что не обращать внимания. Гибель кораблей, гибель людей – все казалось нам обычным явлением.
ВЗГЛЯД: То есть потери были большие?
В. Д.: Огромные! Особенно когда мы ходили в Америку или обратно. Вот вы представьте – наша армада из 50 кораблей типа «либерти» шла с транспортами. А в 50 метрах за нами – 15 торпедоносцев непрерывно выстреливают торпеды. Наши стреляют, немец бомбит и преследует... Вот смотрите, конвой PQ-17 состоял из 50 транспортов. Но в Архангельск вернулись только семь... &В
ВЗГЛЯД: Что вы возили в Америку и что оттуда?
В. Д.: К нам – в основном танки, самолеты и продовольствие, которые давали нам американцы. А от нас к ним – нефть и хороший лес. Туда и обратно – беспрерывный поток. Но меня это тогда совсем не интересовало.
Знаете, я ведь вижу, как сейчас: наши транспорты разламываются пополам, на одной половине – люди, а на другой – танки и самолеты, что перевозили в трюмах. И все идет ко дну. Проходит немного времени, немцы опять нападают, и следующий корабль разваливается...
Правда, нам, на тральщике, было не так страшно, потому что фашисты целились в основном в транспорты, мы – сопровождение – им были не сильно нужны. Ну, сбрасывали, конечно, и на нас, отгоняли от каравана глубинными бомбами... В целом американцы и наши старались давать транспортам большое сопровождение.
Но понимаете, в чем проблема – у нас был мелкий флот. Только когда в 1943 году Рузвельт дал нам крейсер ПВО, на котором стояло 90 пушек, дело уже было другое. Немцы, когда мы шли с этим крейсером, по-другому летали, не так безбоязненно.
ВЗГЛЯД: Рассказывают, когда очередной ваш караван пришел в США, то делегацию советских моряков в 1943 году принимал сам президент Рузвельт, в том числе и вас. Как вы, Василий Андреевич, попали к Рузвельту?
В. Д.: Да как-как... Вызвали меня, сказали, что я должен лететь по одному делу. А куда и зачем – не объяснили. Правда, предупредили: если откажешься – сразу под трибунал. Короче, полетели мы на самолете неизвестно куда. Когда приземлились, на машине подъехали офицеры. Забрали нас, подвезли к какой-то калитке. Я вижу – мать честная! – это ж Белый дом!
ВЗГЛЯД: А откуда вы знали, как выглядит Белый дом?
В. Д.: Так на рисунках видел! Прошли мы через овальные помещения, зашли в какую-то комнату. Смотрю: в инвалидной коляске сидит худощавый человек. Я понял, что это Рузвельт. Вспомнил его по фотографиям... Сидит, значит, Рузвельт, а сбоку от него стоят два негра. Поздоровался он с нами по-русски и спрашивает нас: «Вам девочки дали доллары?»
ВЗГЛЯД: Страшновато было?
В. Д.: Да нет, что нам этот Рузвельт! Ничего особенного, посмотрели на него – и все... Рузвельт спрашивает: где были самые страшные бои? Мы говорим: около острова Медвежий. Он опять: «Чем я могу вам помочь?» Ну, я, как это услышал, взял да и попросил помочь с зенитными средствами. Рузвельт сказал: «Хорошо» – и дал нам тогда тот самый крейсер ПВО. Потом еще один линкор. Так что помогала нам Америка.
ВЗГЛЯД: Англичане тоже помогали?
В. Д.: Нет... Черчилль не любил Советский Союз. Когда шел конвой PQ-17, на нем везли и танки, и хорошие самолеты «Кобра». Но как только стало известно, что немцы выпускают большой линейный корабль «Тирпиц», который легко разгромил бы сразу все английские корабли, Черчилль приказал своим военным оставить конвой. Сказал: транспорты пусть одни идут.
Они пошли, и немецкие подводные лодки их раз и атаковали... &В
ВЗГЛЯД: В ваш корабль тоже были попадания?
В. Д.: Ну, я же сказал, что немцев корабли сопровождения не очень интересовали. Но однажды был случай. Мы шли с кораблем «Марина Раскова» на Новую Землю. Большой такой транспорт, на нем и оружие было, и продовольствие. Вдруг акустик нам говорит: «Вижу подводную лодку».
Эта подлодка хотела, конечно, торпедировать не наш тральщик, а большой корабль с грузом. Ну а наш капитан, чтобы спасти транспорт, подставил под удар наш тральщик. Попала в нас торпеда, и все, кто были на палубе, оказались в воде.
Командиру – капитану I ранга Филиппову – перебило ноги. Он крикнул раза два в воде и утонул. А меня вытащили, спасли. Вообще я бы не сказал, что немецкие подлодки были сильнее наших. Просто их было побольше.&В
ВЗГЛЯД: Случаи трусости, паники встречались?
В. Д.: Такого на кораблях вообще не могло быть! Все люди были проверенные. Каждый знал, что не предаст. &В
ВЗГЛЯД: А за что конкретно вы были награждены орденами и медалями?
В. Д.: Ну как... За бои, за охрану, за конвой. Мы же не на суше из винтовки стреляли, чтобы нас за что-то конкретное награждать. У нас было по-другому. Вот идет, к примеру, корабль. Если идет хорошо и стреляет хорошо, значит, командир знает, кого и чем награждать.
ВЗГЛЯД: А как узнали, что война закончилась, помните?
В. Д.: Конечно! Мы все кричали «Ура!»
ВЗГЛЯД: После войны вы остались на Северном флоте?
В. Д.: Нет, меня перевели на Балтийский.
ВЗГЛЯД: Но со своими сослуживцами все-таки поддерживали отношения?
В. Д.: А как же! Ездили друг к другу в гости. Правда, теперь почти никого не осталось. Только и слышишь: умер, умер, умер... Сейчас я и вообще один живу. Сын и его семья – в Питере, так что никого здесь, в Эстонии, нет. Но меня тут все знают, если помру – похоронят. &В
ВЗГЛЯД: А правда, Василий Андреевич, что вы не только свои награды, но даже офицерский китель сыну отправили?
В. Д.: Конечно. В Эстонии же не только ордена и медали, но даже форма советского офицера запрещена. Вот так-то...
Василий Дымов, ветеран Великой отечественной войны
