Ракетный удар по авиабазе Шайрат сначала вызвал потрясение, потом превратился в анекдот, а ныне стал точкой опоры для новой «атаки» Запада на Россию. Многочисленные и разной степени жесткости заявления американских официальных лиц намекают на попытки все-таки сдвинуть Кремль с «мертвой точки» в поддержке Башара Асада. Нанесенный в ночь с 6 на 7 апреля массированный удар по сирийской авиабазе Шайрат вызвал в мире масштабные ожидания, надежды и тревоги, связанные с возможной перекройкой как ситуации в Сирии, так и на международной арене.
С одной стороны, ситуация вокруг самого удара выглядит даже несколько забавно. Было выпущено 59 ракет «Томагавк», однако менее чем через сутки авиабаза полностью возобновила свою работу. Президент США был вынужден лично давать объяснения, каким образом и почему уцелела взлетно-посадочная полоса авиабазы.
История вокруг контейнеров из-под якобы химического оружия, обнаруженных на снимках с авиабазы, стала просто анекдотом и удостоилась специального разоблачения российских журналистов, работающих в Сирии.
С другой стороны, политические шаги и официальная риторика становятся все более жесткими.
У США роль «злого полицейского» взяла на себя постпред Штатов при ООН Никки Хейли, которая сделала ряд весьма резких заявлений. Она заявила, что помимо нанесенного ракетного удара Дональд Трамп готов сделать и «нечто большее», если потребуется. Кроме того, по ее утверждению, президент США задумался о санкциях против России за поддержку Асада.
Самым же смешным (и то же время ставшим вполне привычным за последние годы) заявлением Хейли стало, что у США есть доказательства причастности режима Асада к химической атаке, но они носят секретный характер и не могут быть обнародованы.
«Добрым полицейским» же выступил советник Трампа генерал Герберт Макмастер, который заявил, что у российского руководства появилась «отличная возможность» для переоценки своей политики на сирийском направлении.
Антироссийская и антиасадовская риторика только Штатами не ограничилась.
Анкара в лице министра иностранных дел Турции Мевлюта Чавушоглу призвала Москву отказаться от поддержки Асада. А глава британского МИДа Борис Джонсон вообще отменил свой визит в Россию. Это вызвало весьма ироничную реакцию российского внешнеполитического ведомства: «Решение об отмене поездки Джонсона в Москву лишний раз подтверждает сомнения в наличии добавленной стоимости от разговора с британцами, которые по большинству актуальных проблем современности не имеют собственной позиции и реального влияния на ход международных дел, оставаясь «в тени» своих стратегических партнеров».
Отмена визита Джонсона смотрится особенно забавно, поскольку глава Госдепа Рекс Тиллерсон планы своего визита в Москву 11-12 апреля не изменил. Западные СМИ пишут о том, что он едет с требованием, и чуть ли не с ультиматумом, к Кремлю отказаться от поддержки Башара Асада.
Риторика самого Тиллерсона, который заявил, что надеется на конструктивные переговоры с Сергеем Лавровым, куда более аккуратная. Он заявил, что Москва стала жертвой манипуляции со стороны Дамаска, который смог обмануть ее в теме ликвидации своего химического оружия. Похоже, именно эту позицию госсекретарь будет предлагать России для торга и в попытке сдвинуть ее позицию по вопросу поддержки Башара Асада.
Более того, заявления разной степени резкости и интенсивности официальных лиц Вашингтона наводят на мысль, а не являются ли они формой подготовки визита Тиллерсона в Москву – для усиления его позиции.
Что касается Кремля, то ответом на все эти многочисленные заявления и телодвижения стал один-единственный телефонный разговор: Владимир Путин пообщался со своим иранским коллегой – президентом Хасаном Роухани. Лидеры двух государств осудили «агрессивные действия» США и высказались за непредвзятое расследование инцидента с химическим оружием в Идлибе.
По сути, сам факт разговора с иранским лидером дает ясный и однозначный ответ Кремля на все текущие предложения, обвинения и угрозы со стороны Запада: Москва ни на йоту не сдвинется в вопросе поддержке Асада и по своей позиции по Сирии.
Однако в накаляющейся атмосфере остается открытым вопрос, готов ли Запад на самом деле в продвижении своей позиции перейти от слов к делу и подкрепить свои претензии более впечатляющими шагами, нежели ракетный удар по авиабазе Шайрат?