Во Французском культурном центре открылась выставка фотографий Пьера Жосса "Ностальгия у барной стойки". Профессиональный редактор и составитель туристических путеводителей, господин Жосс, однако, предпочитает снимать сюжеты мало значимые с точки зрения праздных путешественников.
Когда на предшествующей вернисажу пресс-конференции Пьера Жосса спросили, какой камерой он обычно делает фотографии, экспрессивный 60-летний француз мгновенно нырнул в сумку и достал оттуда обыкновенную "мыльницу", чем привел журналистов в легкое замешательство. Между тем поводов удивляться у них, в общем-то, не было - сам автор развернутой во Французском культурном центре экспозиции из пяти десятков снимков отнюдь не считает себя профессиональным фотографом. Заядлый путешественник, объехавший 90 стран, редактор множества туристических путеводителей, он взял в руки фотоаппарат с сугубо утилитарной целью - фиксировать для памяти те или иные исторические или архитектурные достопримечательности, о которых ему предстояло писать. Собственно, именно так поступают тысячи туристов, позируя на фоне Ласточкина гнезда в Крыму или римского Колизея, с неослабевающим воодушевлением "щелкая" копенгагенскую Русалочку, брюссельского Писающего мальчика или парижскую Эйфелеву башню, прекрасные открытки с видами которых можно купить в ближайшем киоске.
Принципиальное отличие Пьера Жосса от этих вояжеров, упрямо продолжающих снимать в Венеции голубей на площади Святого Марка, в Лондоне - королевских гвардейцев у Букингемского дворца, а на курортах - своих сопливых чад в панамках и загорелых подружек в бикини на фоне морских волн, заключается в том, что неутомимый француз - не просто профессиональный путешественник, но еще и поэт по натуре. Искренние человеческие эмоции и бесхитростная лирика повседневности, очевидно, волнуют его куда сильнее, чем экзотические ландшафты или архитектурные красоты. Не случайно героев своего цикла "Ностальгия у барной стойки" Пьер Жосс обнаружил в тех укромных уголках, где люди, как правило, дружелюбны, беззаботны и естественны - в бистро, кафе и забегаловках. Свою коллекцию снимков-впечатлений, которую фотограф пополняет уже больше десяти лет, он собирал в ирландских пабах, греческих тавернах, итальянских тратториях, бельгийских пивных, алжирских кофейнях и, конечно, по всей Франции - от парижских бистро до марсельских портовых кабаков. Именно в уютном кафе, а не в шикарном ресторане и тем более не в бездушном фаст-фуде, по убеждению мастера, до сих пор сохраняются нормальные чувства, а беседа или флирт у барной стойки остаются для человека едва ли не единственным средством превозмочь привычную отчужденность и нарушить глухое одиночество.
Оказывается, для того чтобы почувствовать себя счастливым, достаточно стакана вина, бокала пива или чашечки кофе и готового выслушать тебя собеседника. Примечательно, что практически все люди, попавшие в объектив камеры Пьера Жосса, улыбаются или смеются - будь то посетители самого маленького - на один столик - кафе в мире в токийском квартале Шибуя; молодые калифорнийские официантки, готовые, кажется, оказать клиенту и дополнительные услуги; ленивые африканцы, прикладывающиеся к бутылочке возле кособокой глиняной сакли с гордой вывеской "Ресторан" прямо посреди пустыни или с азартом гоняющие шары детского бильярда бельгийские пижоны.
Впрочем, внимательно рассматривая фотосерию Пьера Жосса, обращаешь внимание еще на одну, явно не предумышленную автором особенность. Большинство персонажей "Ностальгии у барной стойки" - старики. В дублинских пабах, парижских бистро, фламандских трактирах, барселонских кафе совершенно нет молодых лиц. Наверное, молодежь проводит время в других заведениях - на танцполах ночных клубов или в хайтековских интерьерах модных ресторанов. Но, скорее всего, если следовать логике фотографа, культура бистро умирает (за сорок лет их количество сократилось во Франции в четыре раза) потому, что люди все чаще предпочитают душевности суету, а искренности - позу. Пьер Жосс, однако, продолжает верить, что мудрость, покой и счастье надо искать в крохотных, скромных пивных и кофейнях, чьи стены обшарпало время, а столы покрыты царапинами, как тихие лица завсегдатаев - морщинами.
