Приближается конец года – и, похоже, настало время подвести его итоги. В числе прочего – о том, как складывались отношения между обществом и властью. Тем более что тема это непростая и вызывающая, мягко говоря, неоднозначные оценки.

Уроки уходящего года
Уже достаточно давно стало общим местом всплескивание руками на тему «ах, в нашей стране (или даже так: в этой стране) нет гражданского общества!» И, что самое прискорбное, это не было пустыми словами: диалог между обществом и властью действительно только начинает формироваться – равно как и пресловутые институты гражданского общества.

Среди основных причин такой ситуации можно указать две главные – собственно, по числу участников предполагаемого диалога. Так, власть, в числе прочего, просто не понимала, как этот загадочный диалог вести: «школы нету». То есть опыт подобного реального диалога практически отсутствует: если в «советское» время наблюдались хоть какие-то паллиативы, то в новейшей российской политической истории не наблюдалось даже и этого. Не получилось (в отличие, к примеру, от экономики) и «революции сверху» - собственно, до последнего времени не предпринималось даже и особых попыток.

Если же говорить об обществе, то нехватка (чтобы не сказать отсутствие) опыта сыграла свою роль и здесь. И главной методологической ошибкой стала путаница между активностью гражданской и политической. Отсюда и гениально, хотя и «по оплошности» сформулированный одним из интернет-блоггеров лозунг: «Надо как-то протестовать!» Протестовать-то у нас как раз за 90-е годы научились очень даже неплохо, а вот вести диалог – отнюдь.

Вот и получалось все эти годы, что общественные организации (которые, вообще говоря, и являются теми самыми «институтами гражданского общества») видели основную цель своего существования в различного рода протестных акциях. Причем принцип «чем громче и скандальнее – тем лучше» стал едва ли не ведущим – что для политической деятельности вполне нормально, а для гражданской по меньшей мере недостаточно. Грубо говоря, два базовых шаблона – «политическая борьба» и «гражданское согласие» – очень уж сильно отличаются друг от друга. И то, что и по сию пору их постоянно путают и смешивают – достаточно прискорбная примета времени. Сейчас, похоже, ситуация начинает изменяться – хотя и с немалым скрежетом.

Новые веяния
Постепенно налаживается диалог и в такой тонкой сфере, как воинская служба
Надо отдать должное власти: первые шаги начала делать именно она. В кремлевских кабинетах начали учиться реагировать на, как это было принято называть в советское время, «народные чаяния». Один из наиболее громких примеров – Владимир Путин, «рисующий стрелочки на карте» в связи с изменением маршрута прокладки трубопровода близ Байкала. Экологическая угроза «жемчужине России» была устранена волевым порядком, а доморощенным оппозиционерам осталось только кусать губы – все политпиарные усилия пошли в конечном счете на пользу их злейшему врагу.

Впрочем, не менее яркий пример был явлен еще за пару месяцев до «байкальской истории» и был связан с «делом Щербинского» (водителем, в столкновении с автомобилем Toyota которого погиб губернатор Алтайского края Михаил Евдокимов). Напомним, что Олег Щербинский был в феврале признан виновником аварии и имел все шансы на четыре года отправиться в места не столь отдаленные. Однако в дело сначала вмешались общественные организации автомобилистов, а потом к ним на помощь пришла и «тяжелая артиллерия» в лице партии «Единая Россия» (по инициативе единороссов по всей стране прошел сбор подписей в поддержку автомобилиста). 23 марта уголовное преследование в отношении Щербинского было прекращено.

Эта история стала, в каком-то смысле, модельным случаем конструктивного взаимодействия общества и власти. Но, разумеется, не единственным. Еще один пример – помощь, которую оказывает государство обманутым соинвесторам жилищного строительства. Здесь в работу включились все ветви власти – как федеральной, так и местной. Думская фракция «Единой России» организовала экспертный совет «Доступное жилье», специальная рабочая группа была сформирована в Минрегионразвития, подключилась к делу и Общественная палата РФ.

Отметим, что именно благодаря слаженным действиям ЕР и Общественной палаты удалось разрешить «бутовский кризис». Активность членов ОП Анатолия Кучерены (который, кстати, возглавляет рабочую группу Палаты по делам дольщиков) и Николая Сванидзе привела к тому, что была заблокирована инициатива столичных властей по выселению ряда жителей Южного Бутова. Могущественным чиновникам московской мэрии, после того как скандал получил публичную огласку, просто ничего не оставалось, как дать «задний ход». Недоброжелатели могут сколько угодно обзывать Общественную палату синекурой, но факт остается фактом: именно эта организация пользуется имеющимися рычагами для конкретных действий, конструктивность которых мало у кого вызывает сомнения. Собственно, именно организация диалога «общество – власть» изначально была заявлена как первостепенная задача ОП, и задача эта решается, что бы ни говорили скептики.

Постепенно налаживается диалог и в такой тонкой сфере, как воинская служба. Многие из организаций солдатских матерей успешно взаимодействуют со структурами Министерства обороны (включая, разумеется, систему военкоматов), продолжают диалог с военной прокуратурой; в нашумевшем «деле Сычева» немалую роль сыграли члены Общественной палаты. Другой вопрос, что здесь, к сожалению, слишком часто наблюдаются попытки перевести имеющиеся проблемы в политическую сферу. И добро бы дело ограничивалось вопросами военной службы.

Плюс-минус политика

К сожалению, далеко не всегда взаимодействие общественных организаций и власти приобретает форму диалога. Как показывает практика, слишком часто встречаются попытки подменить этот диалог политизированной конфронтацией. С этим приходится сталкиваться практически во всех перечисленных сферах – от военной службы до проблемы обманутых соинвесторов.

Ничего удивительного: если власть поворачивается к насущным проблемам общества лишь в последнее время, то ее недоброжелатели фактически пытаются сделать их своей козырной картой уже достаточно давно: «других-то нет». Соответственно, любые «конфликтные ситуации» охотно поднимаются ими на щит и подвергаются сугубой политизации – «Карфаген должен быть разрушен». Чтобы раскачать политическую лодку, годятся любые средства: от проблемы обманутых дольщиков до «любителей правого руля», главное – чтобы шуму было побольше. Вот только к конструктивному решению вопросов все это, увы, никакого отношения не имеет. Просто по определению.