Признание независимости Абхазии и Южной Осетии со стороны России стало без преувеличения главным событием года не только на Большом Кавказе, но на всей территории Евразии. После распада СССР в 1991 году создан первый прецедент нарушения беловежских принципов нерушимости границ между новыми независимыми постсоветскими образованиями. Это событие, впрочем, по своему значению не ограничивается только появлением на карте бывшего СССР нового типа образований (частично признанных, которые не имеют «прописки» в ООН, но признаются постоянным членом Совета Безопасности). День 26 августа 2008 года показал, что до тех пор, пока новая государственность и границы между странами в Евразии не будут признаны легитимными, исторический процесс распада «империи Кремля» не будет завершен.

Пока же мы можем констатировать, что прекращение существования СССР как формально-юридический факт и исторический процесс распада «империи Кремля» — разные вещи. Хотя бы потому, что распад любой империи дает только старт рождению новых наций-государств, чье бытие не может быть гарантировано по умолчанию. В своей знаменитой сорбоннской лекции «Что такое нация?» от 11 марта 1882 года Эрнест Ренан предложил своим слушателям удивительно точную, актуальную и по сей день формулу: «Нация — это ежедневный плебисцит». Формирование наций (не только и не столько этнических, сколько понимаемых как гражданско-политическое сообщество) — процесс крайне сложный и деликатный. Любая ошибка здесь чревата провалом самого процесса государственного и национального строительства.

Следовательно, в декабре 1991 года не было «конца истории». С карты мира исчезло государство, занимавшее одну шестую часть суши, но процесс распада советской государственности только начался. Однако политическое бытие новых независимых государств оказалось на долгие годы в плену советских подходов и моделей. Оговоримся сразу. Советское измерение Евразии не ограничивается одними лишь кадрами — наличием в истеблишменте новых независимых государств постсоветского пространства представителей номенклатуры ЦК КПСС. Тем паче что окончательный уход из политики советских политических тяжеловесов — дело времени. «Империя Кремля» будет еще долго держать государства бывшего СССР по таким проблемам, как обеспечение их территориальной целостности, нацстроительство и легитимность.

Всё дело в том, что СССР рассматривался как государство, главными субъектами которого выступают не граждане, а социалистические нации. Фактически же Советское государство определило этнические группы в качестве главного субъекта политики и государственного права. Не права отдельного человека, а права наций рассматривались в качестве приоритетных. Этнические различия советских граждан при этом были закреплены на территориальной основе. При этом число этнических групп, обладающих правом на «свою землю», варьировалось в зависимости от колебаний генеральной линии «ума, чести и совести нашей эпохи». На практике это означало формирование представлений о коллективной (этнической) собственности того или иного этноса (в своей высшей фазе — национальной) на территорию, обозначенную как национальная республика, автономия в составе национальной республики, и даже на этнически сконструированные районы. Отказ от индивидуальных прав в пользу коллективных создавал, таким образом, предпосылки для формирования этнонациональных движений за самоопределение будущих независимых государств, вызревания конфликтных очагов и появления непризнанных республик.

Еще в 1924 году известный литовский большевик Юозас Варейкис предложил блестящую формулу для описания того, чем был СССР. Он назвал «первое в мире государство рабочих и крестьян» «коммунальной квартирой».

Добавим от себя, эту квартиру постоянно перестраивали и достраивали. В результате ее обитатели так и не смогли понять, в какой комнате они находятся, а также взять в толк, почему при расселении жильцов в 1991 году по частным квартирам некоторые из них получали право на отдельную жилплощадь, а некоторые такого права были лишены. До 1956 года существовала, например, Карело-Финская ССР, а независимое государство Тува было включено в состав СССР не как союзная республика и даже не как АССР, а как автономная область, получившая автономно-республиканский статус почти через 20 лет после вхождения в «нерушимый союз». Представим себе, что в 1956 году Карело-Финская ССР в указном порядке не была бы разжалована до статуса автономии, сегодня мы имели бы еще одно финское независимое государство.

По мере ослабления интеграционного потенциала Советского государства и кризиса интегрирующей идеологии — советского коммунизма — начался процесс этнонационального самоопределения республик, его составляющих. В результате закрепления определенной территории за определенной нацией была сформирована своеобразная этническая иерархия. Первое место в ней занимали представители титульной нации (грузины в Грузии, узбеки в Узбекистане и т.д.). Анализ итогов Всесоюзных переписей населения 1959—1989 годов в республиках и автономиях Закавказья и Средней Азии фиксирует тенденцию — увеличение численности представителей титульной нации и сокращение числа представителей других этнических общностей (не только русских). В конце 1980-х — начале 1990-х годов под лозунгом борьбы за «коллективные права» началось противостояние грузин и осетин, грузин и абхазов, армян и азербайджанцев, узбеков и турок-месхетинцев, пограничные споры между Узбекистаном и Казахстаном, академические узбекско-таджикские конфликты. Сегодня многие из этих конфликтов прошли горячую фазу, были потом заморожены, некоторые перешли в латентную фазу, но некоторые привели к кардинальному изменению повестки дня не только на пространстве бывшего СССР, но и во всем мире.

А всё это произошло оттого, что будущие лидеры независимых государств упустили в свое время из виду, что именно во времена СССР были созданы механизмы решения национально-территориальных проблем Грузии, Армении и Азербайджана, Украины и других республик. Националисты в обличии интернационалистов-большевиков во многом выполнили работу грузинских меньшевиков, азербайджанских мусаватистов и армянских дашнаков (впрочем, работа последних была выполнена хуже всего, что и спровоцировало карабахский вопрос), украинских державников. Расставаясь с СССР, новые независимые государства Евразии явно не желали отказываться от такого наследия «империи Кремля», как проведенное ей территориальное межевание и доставшиеся в наследство от «проклятого прошлого» границы.

Получался парадокс. Власти и влияния Москвы мы не хотим, но построенную Москвой жилплощадь займем с удовольствием. Но весь фокус заключается в том, что постсоветские государства пока не выработали иных (кроме имперских и советских) механизмов обеспечения национального мира и спокойствия в регионе. А потому Советский Союз — это тот политический мертвец, который до сих пор хватает живых. И снова обратимся к Эрнесту Ренану и его знаменитой лекции. «Нации не существуют вечно. У них есть начало; у них будет и конец». Таким образом, в истории Евразии рано ставить точку.