Шорт-лист литературной премии «Национальный бестселлер» похож на шарик из известного анекдота: летать-то он летает — уже взлетел! — но не радует.

А не радует сей список — из пяти романов и одной книги эссе, из трех сугубо питерских сочинений и трех московских, список стопроцентно «мужской» и столь же стопроцентно мейнстримный — прежде всего своей беспросветной бесконфликтностью.

Рассуждая о литературных премиях, часто вспоминают пресловутую мудрость вождя: «Не важно, как проголосуют, важно, как посчитают голоса».

Однако в случае с «Нацбестом», декларирующим и реализующим на практике принцип полной прозрачности процедуры на всех стадиях премиального отбора, куда уместнее другая максима сталинской поры, вложенная молвой в уста Молотову.

«Всем хороши демократические выборы, — будто бы сказал тогдашний председатель совета министров СССР. — Одна беда: никогда не знаешь, какими окажутся их результаты!»

Оргкомитету премии остается только, разведя руками, присоединиться к столь авторитетному мнению.

Конечно, соблазн вмешаться в процесс и несколько подправить его (в ту или иную сторону) был как никогда велик, однако «к чему тогда алмазы и клятвы все твои»?

Или, вернее, «но пораженья от победы ты сам не должен отличать».

Может быть, столь сбалансированный, столь внутренне равновесный, наконец, столь благопристойно развесистый шорт-лист — это как раз победа?

Я так не думаю.

И другие не думают.

Причем, как водится, все осчастливленные нынешним шорт-листом радуются ему одинаково: всякий — за себя или за «своего парня», а все (сказал бы Игорь Северянин) онесчастливленные выражают возмущение по самым разным, а иной раз и неожиданным поводам.

Отдельно отмечу, что едва ли не каждый (или каждая), кому захотелось высказаться о премии и ее организаторах, не обошелся без грубых фактических ошибок, порой граничащих с подтасовками.

Скажем, я, ответственный секретарь оргкомитета, не служу главным редактором издательства «Лимбус Пресс» уже три с половиной года — и странно, что, косвенно обвинив меня в лоббизме подобным титулованием, этого не знают в журнале «Книжный бизнес», где такие факты стоило бы отслеживать в первую очередь.

А «креативный ресторатор» Дмитрий Борисов является не председателем жюри (как написано во «Времени новостей»), а рядовым его членом. Вполне мог бы оказаться и председателем, но вот, знаете ли, не оказался. Просто академически скрупулезному обозревателю «ВН» показалось, что так — с ресторатором — будет смешнее.

И совершенно напрасно утверждает книжный критик «Взгляда», будто заключительную церемонию в этом году перенесли в столицу. Пройдет финальный тур, как всегда, в зимнем саду петербургской гостиницы «Астория», откуда будет организована прямая телетрансляция церемонии на Москву.

Возможно, впрочем, состоится и телемост.

Перейдем, однако, к ошибкам и аберрациям этического свойства.

Они, разумеется, куда веселее.

«Увидела в ленте короткий список «Нацбеста».

Юзефовича в нем нет, то есть — «Журавлей и карликов» нет.

Да вы с ума посходили, господа, — вам бы ему ноги мыть да воду пить за то, что вообще согласился», — пишет у себя в ЖЖ автор романов «Побег куманики» и «Каменные клены» Лена Элтанг.

Меня и самого неприятно удивило, что «Журавли и карлики» не получили у Большого жюри ни одного балла, и я высказался по этому поводу в опубликованных комментариях к шорт-листу.

Огорчило меня и другое: никто почему-то не выдвинул на соискание премии «Каменные клены» самой Элтанг.

И все же, Лена, кто это должен «ноги мыть да воду пить» Леониду Юзефовичу?

Может быть, я, действительно не без труда убедивший первого лауреата «Нацбеста» в том, что в повторной претензии на премию нет с его стороны ничего ни предосудительного, ни просто нескромного?

Или мой коллега по оргкомитету Вадим Левенталь, посвятивший «Журавлям и карликам» восторженную рецензию?

Или кто-нибудь из членов Большого жюри (а по вашей логике, все они порознь и вкупе)?

Скажем, Павел Крусанов, выпустивший у себя в издательстве трехтомник Юзефовича, а сейчас принципиально проголосовавший за молодого писателя, уже успевшего кинуть предварительно и это издательство, и самого Крусанова, причем как раз с выдвинутым на соискание премии романом?

А почему, Лена, вы не подумали о том, каково будет прочитать ваш экзальтированный призыв к групповой эзотерической практике самому «потерпевшему» от «посходивших с ума господ», то бишь первому лауреату «Нацбеста» Юзефовичу?

Или о том, как он воспримет такой — вами же, строго говоря, и спровоцированный — коммент к вашему посту:

«У меня все отчетливее ощущение (поправьте, если ошибаюсь), что попадание в шорт-лист любой здешней премии — это скорее позор, чем заслуга. А уж «Нацбеста» — однозначно. Так что Юзефович получил по заслугам. И это не зависть черная во мне говорит, честное слово...»

Хотя, повторяю, я и сам расстроен — и желаю «Журавлям и карликам», да и «Каменным кленам» тоже, счастливой премиальной судьбы в ближайшие же месяцы, ведь на «Нацбесте» свет клином не сошелся.

Последнее соображение, во всей его очевидности, увы, едва ли может сильно обнадежить еще одну «обиженную» — на сей раз не оставшегося в стороне от конкурса поэта и прозаика Лену Элтанг, а полноправную участницу лонг-листа Елену Токареву.

Роман Токаревой «Иероглиф» был номинирован в рукописи Марией Арбатовой и получил при голосовании Большого жюри три балла (одно первое место).

На мой взгляд, это для Токаревой сенсационный успех, единственное разумное объяснение которому я приведу чуть позже.

Елена Токарева известная — особенно в ельцинские годы — журналистка, ретивая «разгребательница грязи».

Теперь, потерпев, на ее взгляд, неудачу (хотя дело обстоит прямо противоположным образом), она решила «разгрести грязь» премии; благо далеко ходить не надо: внутренние рецензии членов Большого жюри на прочитанные ими произведения вывешиваются, начиная с этого года, на сайте «Нацбеста».

Токарева прочитала рецензию на «Иероглиф», принадлежащую перу культового петербургского философа, действующего лауреата Премии Андрея Белого и прошлогоднего финалиста «Нацбеста» Александра Секацкого.

Прочитала — и заплакала.

А плачет наш «стрингер» (или наша «стрингер»?) так:

«Этому Секацкому сливали все книги, которые НЕ ДОЛЖНЫ были попасть в шорт-лист. Он написал 20 рецензий! То есть человек зарабатывает на жизнь грошовыми сливными рецензиями, которые, в общем, совершенно не умеет писать. Он вообще владеет русским языком со словарем. За какие же грехи, вашу мать, мне достался такой рецензент — пожилой непризнанный философ? Если то, что он пишет, литература, то я рядом с ним — гений. <…>

Теперь я в общем-то поняла, как устроен механизм премии «Нацбест». Они изображают демократизм на первом этапе. На втором — на стадии лонг-листа — зашикивают с помощью Секацкого и еще пары таких же спецов все, что не вписывается в «формат». А потом назначают победителя»…

О рецензиях Секацкого. В настоящий момент их на сайте (а больше их взять Токаревой было неоткуда) около десятка. Из них всего две (!) отрицательные. В нескольких случаях Секацкий с грустью пишет о том, что не может поощрить зачетными баллами понравившиеся ему произведения, потому что два других понравились ему еще больше.

За кого же проголосовал философ и прозаик Секацкий?

За роман «Щастье» (в рукописи) автора, пишущего под псевдонимом Фигль-Мигль. Роман, которому Секацкий отдал три балла, набрал в итоге четыре и в шорт-лист соответственно не вошел.

За «Тайную жизнь петербургских памятников» Сергея Носова (один балл). В итоге Носов получил шесть вторых мест (шесть баллов) и в финал вышел с запасом.

Ни «Щастье», ни «Тайная жизнь…», кстати, ни в какой «формат» не вписываются, и у романа Фигля-Мигля (мне доводилось слышать о нем целый ряд восторженных отзывов) из-за этого определенные трудности с публикацией.

О романе Токаревой. Прежде всего он чудовищно плохо написан. Кроме того, поразительно скверно и, я бы сказал, грязно придуман.

Это фантастика — и это как раз тот случай, когда фантастику можно и нужно квалифицировать как говнофантастику.

Ну и на премию он может претендовать только на говнофантастическую — благо таких полно.

Почему роман номинировала Мария Арбатова, в общем-то, понятно — они с Еленой Токаревой дружат.

Личная приязнь к автору — не самый достойный мотив выдвижения на премию, но вполне допустимый.

Интереснее, почему отдал Токаревой первое место в своем списке член Большого жюри Дмитрий Глуховский.

Фантаст поощрил фантаста?

Не верю!

Дело в другом.

В романе Токаревой изображена — пусть и в фантастических обстоятельствах (и даже не без парадоксальной в конкретно мерзостном контексте симпатии) — безошибочно опознаваемая Ксения Собчак.

Здесь собраны все сплетни о ней и ее родителях, сюда сметены все неаппетитные крошки с коржаковского стола пятнадцатилетней давности (помните, был такой Коржаков — ельцинский «дядька» и главный гонитель Собчака?).

А при чем тут голосование «метростроителя» Глуховского?

А при том, что именно Дмитрий Глуховский вел чуть менее года назад тот памятный радиоэфир, в котором Ксюша Собчак порвала Екатерину Гордон, как Тузик — грелку, и, как выяснилось в результате его голосования за Токареву, он этой историей до сих пор травмирован!

Так что, увы, провал — это правило, а успех (у Глуховского) — это всего-навсего случайное стечение обстоятельств, и госпоже Токаревой, пожалуй, лучше было бы с таким раскладом смириться, не привлекая к себе дополнительного внимания ни собственной прозой, ни собственными — о причинах провала собственной прозы — литературно-публицистическими расследованиями.

Но ведь смиряться не хочется!

Страсть как не хочется!

Не хочется смиряться не только незадачливому прозаику, обманутому бесчестными устроителями «Нацбеста», но и присяжному критику, катастрофически утратившему былое влияние на премиальные дела, да и на литературный процесс в целом.

Страсть как не хочется!

Что-то я сегодня расписался…

Даже, можно сказать, распоясался.

Продолжим со свежими силами через неделю.

Андрея Семеновича Немзера просим не расслабляться.