«Включение города в Список объектов под угрозой фактически означает черную метку международного сообщества, направленную российским властям, которые не в состоянии выполнить свои обязательства», – прокомментировал газете ВЗГЛЯД градостроительную политику Петербурга депутат парламента города и эксперт по сохранению наследия Алексей Ковалев. В декабре исполняется 20 лет с момента включения Санкт-Петербурга в Список всемирного наследия ЮНЕСКО. Объект назывался тогда «Исторический центр Ленинграда и связанные с ним комплексы памятников» и получил в списке № 540.
С тех пор отношение ЮНЕСКО к городу на Неве менялось. И если в 1990-е годы организация почти не вмешивалась в политику города, то в 2000-е, когда в историческую часть города пришли многочисленные инвесторы и общественность забила тревогу по поводу утери исторического облика, ЮНЕСКО вновь обратила взор на Петербург. Особую обеспокоенность у международного сообщества, конечно, вызвала идея строительства 400-метрового небоскреба «Охта-центр».
В среду эти и другие вопросы обсуждались на пресс-конференции. Вспомнить о том, как Петербург попал в престижный список объектов всемирного наследия, и рассказать, как обстоят дела с охраной памятников в Петербурге сейчас, газета ВЗГЛЯД попросила главного спикера мероприятия, депутата Законодательного собрания города и заместителя председателя Петербургского отделения российского комитета ИКОМОС (Международного совета по вопросам памятников и достопримечательных мест) Алексея Ковалева.
ВЗГЛЯД: Алексей Анатольевич, кто был идеологом решения о том, что 20 лет назад Петербург попал в престижный список ЮНЕСКО?
Алексей Ковалев: Для этого нужно вернуться в 1988–89 год. Тогда этим занималась мастерская НИПИ Генплана, а руководил этой работой Борис Васильевич Николащенко. Именно он обосновал идею сохранения исторической застройки города как единого целого и смог на научном уровне объяснить, почему она так важна, в том числе и для мировой культуры. Ведь Петербург – это последний сохранившийся почти нетронутым имперский центр в мире, такого больше нет. Он строился по определенным принципам, связанным, например, с высотностью – нельзя было возводить здания выше Зимнего дворца, с особым расположением улиц, доминант и т. д. И все эти принципы когда-то неукоснительно соблюдались.
И в то же самое время, в конце 1980-х, когда этой проблемой озаботились специалисты, в Ленинграде возникло активное движение населения в защиту памятников культуры, которое также повлияло на решение властей написать заявку о включении города в Список всемирного наследия. Я в тот момент был лидером группы спасения памятников истории Ленинграда...

Алексей Ковалев полагает, что международные законы в сфере охраны исторической застройки гораздо прогрессивнее российских

ВЗГЛЯД: Что дал городу статус объекта всемирного наследия?
А. К.: В 1990-е благодаря этому статусу не происходило коренных преобразований исторической части Петербурга. И продолжалось это до тех пор, пока не достигло критической точки давление больших денег. К сожалению, начиная с конца 1990-х, а особенно в 2000-е в силу того, что началась активная продажа земель – когда они передавались в частную собственность с прибылью, идущей в карман чиновникам, – ситуация поменялась. Я не стану называть конкретных людей, но могу сказать, что если что-то продается за гроши, а стоит миллионы долларов, кому-то эти миллионы обязательно должны уходить. Так вот, пока не было давления этих денег, все было нормально.
Внутренними силами сдержать этот напор было невозможно. И на Петербург обратили внимание международные организации, до того особенно проблемами нашего города не озабоченные.
ВЗГЛЯД: Вы имеете в виду ЮНЕСКО?
А. К.: Да. И это внимание с их стороны действительно помогает. Я уже не один год веду диалог с международными организациями. Статус Петербурга как объекта всемирного наследия на самом деле помогает давить на наши власти.
Сейчас я боюсь одного. Что после решения о переносе «Охта-центра» они снова перестанут плотно нами заниматься. К сожалению, для многих из них, кроме проблемы «Охта-центра», других проблем в городе не существуют. И наша задача сейчас – заставить их не ослаблять внимание к проблемам Петербурга.
ВЗГЛЯД: Но в последние годы из уст представителей ЮНЕСКО звучали угрозы включить Петербург в Список наследия под угрозой. Насколько они реальны? И что произойдет, если такое случится?
А. К.: Во-первых, это реально. А во-вторых, я был первым, кто начал работу по подготовке материалов по включению Петербурга в Список под угрозой. В 2005 году мною в рамках Законодательного собрания была заказана экспертам подготовка материалов о несоответствии градостроительной политики Петербурга нормам Комитета всемирного наследия ЮНЕСКО. И такая работа была выполнена.
Главное, что нам мешает, – это то, что Петербург до сих пор не имеет юридического статуса объекта наследия по российскому законодательству. То есть по международному – имеет, а по-нашему – нет. Это должно быть зафиксировано в документах. В российском законодательстве есть статус достопримечательного места, аналогичный объекту всемирного наследия. И мы должны добиваться его получения. Тогда мы придем к тому, что любое отступление от режима охраны исторической застройки будет считаться уголовным преступлением. Потому что разрушение объекта наследия по нашему законодательству подпадает под статью 243 УК РФ. Тогда будет больше порядка.
ВЗГЛЯД: В охраняемом центре города вы хотите полностью запретить строительство?
А. К.: Совсем нет. Такой статус будет означать только усиление правоприменения тех охранных норм, которые есть. Сегодня мы видим, что в документах о режимах зон охраны, существующих в центре города, тоже вроде бы все красиво написано, но видим, что делается, и понимаем, что этого недостаточно.
ВЗГЛЯД: Чем чревато включение города в Список объектов под угрозой?
А. К.: Это означает фактически черную метку международного сообщества, направленную российским властям, которые не в состоянии выполнить свои международные обязательства.
ВЗГЛЯД: Как вы относитесь к «Охта-центру» и к идее губернатора перенести его в другое место?
А. К.: Во-первых, хочу сказать, что решение о переносе «Охта-центра», равно как и решение о его строительстве, принималось не Валентиной Матвиенко, а принималось оно в Москве. Нашему губернатору поручено было лишь «прикрыть тылы», когда появилась идея о переносе. Однако выглядело это, как будто Валентина Ивановна сама послушала мнения людей, поговорила с Газпромом и решила. Я думаю, многие слышали потом, как источник из администрации президента недвусмысленно намекнул, что именно позиция главы государства повлияла это на решение.
Я считаю, что на Охте эта башня представляла реальную угрозу для панорамы города, она нависала бы над всем центром. И я думаю, что можно перенести ее, если им так уж нужны эти 400 метров, на несколько километров вверх по Неве, ближе к вантовому мосту. Там, во всяком случае, ущерба для панорамы города не будет.
ВЗГЛЯД: Градозащитники недавно составили список, в который попали больше сотни зданий в историческом центре, снесенных в последние годы. Насколько серьезна эта проблема?
А. К.: Да, такой список есть. Там около 150 зданий, которые были уничтожены в последние несколько лет. Я считаю, что это очень серьезный аргумент, который дезавуирует все попытки властей представить ситуацию, как будто все в порядке, мол, имели место лишь отдельные градостроительные ошибки. На самом деле идет снос исторической застройки. И это несмотря на наличие статуса в Списке всемирного наследия, который мы получили 20 лет назад. Повторюсь, мы должны скорее выразить этот международный статус в понятиях российского законодательства.