Нет ничего более популярного, чем тексты о  «конце»! Броский заголовок, безапелляционное изложение, радикальный задор, обжигающий читателя своей междустрочной решительностью... Заявления о  «конце» зачастую отчаянно стремятся стать перформативами  — то  есть быть не  просто констатацией, но  «высказыванием-действием».И, собственно, не  так уж  важно, чью погибель мы  бы хотели приблизить своей речью  — «истории», «капитализма», «философии», «политики», «мира». Соответственно, ниже будут изложены некоторые соображения, не  лишенные подобного перформативного стремления (по  понятным причинам неосуществимого), сулящие конец украинским политическим партиям.На  первый взгляд, тезис абсурдный: достаточно зайти на  сайт Министерства юстиции, чтобы убедиться  — партийное дело в  Украине развивается семимильными шагами. На  данный момент зарегистрировано 199 партий и  очевидно, что вскоре Украина без труда разменяет третью сотню. Жаль, что уровень демократии не  измеряется количеством партий  — мы  бы, вероятно, были одними из  лидеров. Быть может, Украина в  своем партийном азарте стремится догнать Швецию, «страну развитого социализма», в  которой зарегистрировано более семи с  половиной сотен партий? Или такое многообразие  — попытка взять реванш за  многолетнюю однопартийность (аналогичная ситуация наблюдается, например, в  Киргизии, где «новострой партийного строительства» уже разменял первую сотню этажей)? Ясно одно  — крутящийся, как на  вертеле, в  гробу Гегель вынужден признать ограниченность применения одного из  законов диалектики: количество в  качество не  перешло...К  слову, новый закон о  парламентских выборах установил размер «денежного залога» на  уровне 2  тысяч минимальных зарплат  — серьезный удар по  большей части из  наших неполных двух сотен политических сил. В  частности и  из-за этого стоит ожидать участия в  выборах 25-35 партий, то  есть  15% от  общего числа зарегистрированных.Еще один удар по  украинским партиям  — скорее, естественный, чем законодательный  — низкий рейтинг абсолютно всех политических сил, и  как следствие, большой процент «самовыдвиженцев». Если на  последних местных выборах стратегия отождествления, при которой кандидат фактического не  строил собственный положительный образ, а  лишь паразитировал на  образе партии, была использована по  максимуму, то  на  выборах-2012 следует ожидать уменьшения количества таких «паразитов».Вероятно, всё дело в  «обратной стороне медали» типовой стратегии отождествления: ведь используя  ее, кандидат получает в  нагрузку и  «негативный образ» партии. А  в  условиях, когда даже самые рейтинговые политические силы поддерживают не  более чем 15-20% граждан, задавать себе такую низкую планку возможного результата никто из  серьезных претендентов не  захочет. Стратегия отождествления будет работать только в  самых ярко окрашенных регионах, где какая-либо партия имеет неоспоримое преимущество и  пользуется уважением, но  для большей части разочаровавшихся во  всех партийных цветах избирателей предпочтительнее будет «самовыдвиженец».Да  и  пройти по  «мажоритарке» для претендента дешевле, чем купить место в  проходной части списка. Разумеется, это гораздо более рискованно и  заставляет кандидата непосредственно участвовать в  кампании. В  итоге в  выигрышном положении оказываются избиратели  — ближайшие полгода у  них будет реальный шанс получить в  ходе реализации стратегии «добрых дел» часть тех средств, которые раньше просто наполняли партийную кассу.В  любом случае, партия давно перестала быть структурной единицей парламента. Депутатские фракции могут формировать не  только партии, но  и  отдельные народные избранники. Рада де-факто разделена на  «группы», для которых «внутригрупповая идентичность» и  интересы значительно выше интересов партийных. А  с  учетом перспективы появления в  парламенте 225 «мажоритарщиков», конфигурация еще больше усложнится  — можно ожидать, что многие группы приобретут межфракционный характер (их  члены будут формально представителями разных фракций или «внефракционщиками»).«Декоративность партий», многие из  которых носили исключительно «карманный» характер, дополняется их  неэффективностью: гораздо разумнее и  выгоднее финансировать лояльную городскую общественную организацию, чем тратить огромные суммы на  содержание всеукраинской партии, особенно в  период между выборами. Тем более что общий тренд «деполитизации политики» на  этих выборах может прийтись по  душе многим избирателям.С  другой стороны, рассуждая о  конце украинских партий, можно задаться вопросом: «А  был  ли мальчик»? Были  ли в  Украине настоящие политические партии, и  не  является  ли конец «декоративных партий» началом эпохи партий европейского образца? Можно отнестись к  этому оптимистичному предположению с  большой долей скептицизма: во-первых, Украина остается «левой» страной, что фактически не  оставляет места для идеологического разнообразия; во-вторых, кто знает, не  превратится  ли Рада после возможных конституционных изменений в  некое подобие «Студии Савика Шустера», в  которой де-факто не  будет решаться ровным счетом ничего.В  продолжение первого тезиса: наш «медианный избиратель», к  которому по  всем канонам должны дрейфовать политические силы, очень сильно смещен влево, хотя и  не  отдает себе отчет в  этом и  может на  чем свет стоит критиковать «неправильную советскую власть», по  сути, вскормившую его «левизну». Ситуация может измениться, но  явно не  в  ближайшее время.То  есть мы  с  надеждой ожидаем появления «хороших европейских партий», при этом понимая, что идеологического разнообразия в  них быть не  может  — они будут ориентированы на  левый популизм «справедливости» и  «равенства» ровно настолько, насколько этого ждет (а  он  ждет!) электорат. Что  же тогда в  них будет иного? Может быть пирамидальная структура финансирования, при которой массовая партия ориентируется и  зависит, в  первую очередь, от  своих членов, а  не  от  «хозяина»? Тоже вряд  ли  — учитывая бюджеты партий и  возможности граждан, без помощи олигархов (в  исконном значении этого слова  — т.е. «немногих») партиям не  обойтись.Вот потому мы  и  можем говорить о  «конце партий», при этом не  отказывая им  в  бытии, но  отвергая возможность становления: другими словами, партии будут, но  стать другими уже не  смогут. В  свое время партии смогли избежать одной смертельной угрозы  — избирательных блоков  — но  вот уйти от  собственной извращенной природы, которая делает их  неэффективными и  убыточными, им  не  удастся.