Вместо многих миллиардов долларов, которые мы могли бы заработать на Киотском протоколе, Россия получила значительно меньше. Именно поэтому премьер Медведев поставил вопрос о том, а нужно ли нашей стране и дальше продолжать участвовать в этом международном соглашении. Однако не исключено, что Киото-2 будет выгоднее. «Надо признаться, что каких-то особых выгод от Киотского протокола не получили в коммерческом плане, воспользоваться не смогли как следует – это абсолютно справедливо. Но это не значит, что нужно вопреки здравому смыслу все это дальше волочить», – сказал Медведев, предложив окончательно проработать вопрос с Киотским протоколом и обсудить все еще раз на уровне правительства.
«Я лично как участник различных форумов и саммитов говорил о том, что, если мировое сообщество не договорится, то мы ручкой помашем Киотскому протоколу. Что изменилось-то с тех пор?» – спросил Медведев у вице-премьера Аркадия Дворковича.
«В смысле международного сообщества ничего не изменилось, поэтому я считаю, что принятых решений нужно придерживаться», – ответил Дворкович.
«У коллег из экономического блока есть позиция, связанная с необходимостью участия в протоколе, получения от этого необходимых выгод. Я поручил проработать вопрос о возможности заключения двустороннего договора с Евросоюзом на эту тему, но в связи с непростыми отношениями с Евросоюзом (по энергетической составляющей) я не знаю, насколько велика вероятность реализации такого сценария», – добавил Дворкович (цитаты по  «Интерфаксу»).
Киотский протокол – это международный документ, принятый в Киото (Япония) в декабре 1997 года в дополнение к Рамочной конвенции ООН об изменении климата (РКИК). Он обязывает развитые страны и страны с переходной экономикой сократить или стабилизировать выбросы парниковых газов по сравнению с 1990 годом. Делается это под предлогом борьбы с глобальным потеплением.
Киото-2
Дмитрий Медведев просит оценить целесообразность участия во втором периоде Киотского протокола – с 2013 до 2020 года. Сейчас Россия участвует в первом Киотском протоколе, по которому развитые страны взяли на себя обязательства по сокращению выбросов шести типов газа в атмосферу с 1 января 2008 года по 31 декабря 2012 года. Так, Евросоюз взял на себя обязательство до конца 2012 года сократить выбросы на 8%, Япония и Канада – на 6%, страны Восточной Европы и Прибалтики – в среднем на 8%, Россия и Украина – сохранить выбросы на уровне 1990 года.
США, Япония и Канада отказались участвовать во втором периоде Киотского протокола – с 2013 до 2020 года, и Россия тоже сначала отказалась.
Однако буквально в начале сентября стало известно, что Россия может изменить свое отношение ко второму Киотскому протоколу. СМИ писали, что чиновники под влиянием бизнес-сообщества (в частности, «Деловой России», РСПП и ТПП) решили принять участие в Киото-2. Эту идею поддержали Минэкономравзития и Минприроды.
Однако советник президента и спецпредставитель президента по вопросам климата Александр Бедрицкий сразу же опроверг эти слухи, заявив, что решение не участвовать в Киото-2 принималось президентом, и только он может его изменить. Россия отказалась от Киото-2 «потому, что Киотский протокол в том формате, в котором он существовал в первом периоде, давал слишком незначительный эффект для того, чтобы повлиять на рост глобальной температуры», напомнил Бедрицкий.
Раньше нежелание России участвовать в Киото-2 действительно было логичным с экологической точки зрения, так как объем обязательств по нему покрывал небольшую часть глобальных выбросов. Однако после того, как в Дурбане в декабре 2011 года на ежегодной Конференции сторон Рамочной конвенции ООН об изменении климата было намечено подписание нового глобального соглашения к 2015 году уже всеми странами мира, появился смысл участия в Киото-2.
Дело в том, что в Киотском протоколе приняли участие только развитые страны и страны с переходной экономикой. А глобальное соглашение будет подписано уже всеми странами, в том числе развивающимися, особенно важно присоединение Китая и Индии. Поэтому теперь участие России в Киото-2 имеет смысл с экологической точки зрения, так как есть надежда, что в 2020 году снижением выбросов займется уже весь мир.
Выгода для бизнеса  
Для бизнеса участие в Киотском протоколе выгодно. В рамках действия первого периода Киотского протокола в России было реализовано около 150 проектов по снижению выбросов СО2 в атмосферу. При этом российские компании получили в рамках протокола около 2 млрд евро «добавочных» денег, рассказывает газете ВЗГЛЯД координатор программы «Климат и энергетика» Всемирного фонда дикой природы (WWF) России Алексей Кокорин.
По данным председателя отраслевого отделения по развитию бизнеса в сфере экологии и Киотского протокола в России, члена «Деловой России» Юрия Федорова, на данный момент утверждено более 100 проектов совместного осуществления на сокращение 311 млн тонн выбросов газа. То есть Россия выработала всю квоту в 300 млн тонн в рамках Киото-1. Из них порядка 50–60 млн тонн уже реализованы, за них компании получили деньги.
В подобных проектах сейчас участвуют Лукойл, Роснефть, Магнитогорский металлургический комбинат, Челябинский металлургический комбинат, Газпром, ТНК-BP, Северстальресурс и многие другие российские компании, отмечает Федоров. Сокращения выбросов по проектам законтрактованы вплоть до 2020 года, в надежде, что действие Киото будет продлено и после 2013 года.
Проекты совместного осуществления – это инвестпроекты, направленные на сокращение выбросов между развитыми странами и странами с переходной экономикой, у которых есть конкретные количественные обязательства по Киотскому протоколу. После реализации проекта страна-инвестор получает образовавшиеся в результате единицы сокращения выбросов (ЕСВ).
Алексей Кокорин пояснил, по какой схеме российские компании получают деньги, снизив определенное количество выбросов газов в атмосферу. «К примеру, российская компания инвестирует в проект прекращение сжигания газа в факелах. Потом проводится аудиторская проверка, которая подтверждает этот факт, и аудитор считает, насколько сократились выбросы СО2. Далее идет процедура выпуска сертификата на это количество снижения выбросов в атмосферу. В России выпуск сертификатов контролирует Сбербанк. Затем эти сертификаты продаются иностранным компаниям, а вырученные деньги достаются российским фирмам», – рассказывает Кокорин.
Покупателями российских сертификатов выступают иностранные компании, в основном, из стран ЕС. Для них эта схема также выгодна. «Например, в Германии или в другой стране ЕС действует закон, по которому компании должны снижать выбросы СО2 в атмосферу на определенное количество. Однако в законе прописывается, что не обязательно снижать выбросы самим, а можно купить соответствующий сертификат в другой стране. Часто получается, что немецким компаниям дешевле купить российский сертификат, потому что они уже выбрали свои возможности по снижению выбросов, а у нас таких возможностей много», – рассказывает Алексей Кокорин.
«Эта схема существует только благодаря тому, что Россия входит в Киото-1. Если Россия не войдет в Киото-2, то эти сертификаты больше не будут действовать. Мы просто исключим себя из этой схемы, и все проекты, которые у нас сейчас есть, повиснут. Энергетические компании больше не будут уделять внимание снижению выбросов СО2 без финансового подспорья, так как это становится коммерчески невыгодно для них», – объясняет необходимость вступления России во второй период Киотского протокола собеседник газеты ВЗГЛЯД.
«Медведев мыслит категориями российской экономики, и в ее масштабах пара миллиардов евро – это мало. А бизнес мыслит категориями конкретных проектов по снижению выбросов СО2, вложения в которые в 5–10 раз выше, чем эти добавочные деньги. Если бы не было этих 2 млрд евро, то не было бы инвестировано в целом 10 млрд евро в эти проекты», – говорит Кокорин.
Однако премьер-министр прав, говоря, что Россия не смогла получить все выгоды, которые были заложены в Киото-1, считает Федоров. «Из-за нашей бюрократии мы очень долго запрягали механизмы снижения выбросов и выходили на углеродный рынок. Вместо многих миллиардов долларов, которые мы могли бы заработать, мы получили значительно меньше. Если в начале действия протокола в 2008 году одна тонна выбросов газа стоила 15 евро, в 2011 году – 8–10 евро, то сейчас уже – всего один евро. А мы только в 2011 году вышли на этот рынок с основным объемом сокращений выбросов – порядка 200–300 млн тонн СО2», – поясняет он.
«Но с точки зрения экономики и экологии – это очень выгодный и правильный механизм. При определенных проектах углеродные деньги составляют до 30% от общих инвестиционных затрат на реализацию мероприятия. К примеру, металлургическое предприятие вкладывает 100 млн евро в проект создания новой линии разлива стали. Благодаря ее внедрению не только повышается производительность, но и улучшается экологическая обстановка. С точки зрения снижения потребления энергоресурсов, получается определенное снижение выбросов газов. За счет продажи сокращенных единиц выбросов газов компания может вернуть 30 млн евро затрат и инвестировать эти средства в другие проекты», – рассказывает Федоров.
«Активно этот механизм заработал в России только в прошлом году. Мы догоняем уходящий поезд. Но зачем, когда и так проблемы с инвестициями, закрывать еще и этот механизм привлечения инвестиций в российскую экономику, которая энергонеэффективна. До 2020 года рынок будет: страны ЕС, основные покупатели российских единиц, в эти игры продолжат играть», – говорит Федоров.
«Вреда не будет в любом случае, а в лучшем случае – это привлечение инвестиций, внедрение инновационных, энергоэффективных технологий», – считает он.  Если мы не пойдем в Киото-2, то мы сделаем подножку российскому бизнесу, добавляет Кокорин.