На Малой сцене Театра имени Ивана Франко сыграли премьеру спектакля "Дредноуты" по пьесе Евгения Гришковца. У постановщика Петра Панчука знакомый многим зрителям монолог не просто зазвучал по-украински, но еще разделился на две партии, главная из которых досталась женщине.

Почему среди всех пьес Евгения Гришковца для постановки в украинском театре выбрали именно эту, понять несложно. "Дредноуты" - самое универсальное сочинение кассового российского актера-драматурга, пригодное для экспорта не только в Украину, но и в Аргентину или Австралию. Чтобы просмаковать все нюансы пьесы и расчувствоваться в нужных местах, не нужно быть посвященным ни в тонкости русского языка, как в случае с "Одновременно", ни в детали службы в российской армии (вариант монодрамы "Как я съел собаку"). "Дредноуты" вообще не об армиях и не о советских комплексах, а о вечном: о мужчинах и немножко о женщинах. О тех мужчинах, которые никогда, даже при всем желании, не станут похожими на глянцевых мачо, и о тех женщинах, которые никак не могут смириться с тем, что им достались именно такие мужчины. Недаром и подзаголовок для своей пьесы Евгений Гришковец придумал очень красноречивый: "спектакль для женщин, который не получился".

Хотя вряд ли драматург рассчитывал, что его поймут так буквально. Женщинам на этом спектакле положено сидеть с распухшими глазами, мять в руках платочек и мысленно каяться перед тем самым не-мачо, который в этот момент попивает пиво с друзьями или лежит с газетой у телевизора. Потому что любой мужчина, настаивает Гришковец, рождается не для того, чтобы проводить вечера на диване, а для того, чтобы красиво умирать в трюме какой-нибудь океанской сверхмашины. Вот только женщины никогда не видят своих мужчин в эту минуту и продолжают воспринимать их недотепами и хлюпиками, из-за чего сами же потом страдают.

Пока эти доморощенные фрейдистские аллегории о шестидюймовых пушках и пятитонных линкорах громоздит на сцене мужчина (желательно невысокий и хлипкий), женская часть зала постепенно доходит до требуемой кондиции. В киевском театре решили соригинальничать и перевернули всю конструкцию спектакля с ног на голову. Правду о мужчинах и их морских радостях излагает здесь почти в одиночку юная актриса. Пожалеть ее невозможно (не ей, в конце концов, гибнуть на верхней палубе какого-нибудь "Потемкина" или "Варяга"), отождествить себя с тем образом, который придумала для своей роли Наталья Ярошенко, зрительницам тоже не под силу. Актриса и постановщик не учли главного в театре Евгения Гришковца: здесь нужно суметь сыграть такого предельно обобщенного персонажа, в опыте и облике которого каждый зритель смог бы узнать себя. Как играть полую фигуру, Евгений Гришковец знает, а Наталья Ярошенко нет, поэтому вместо женщины вообще она изображает сначала стерву в романтических лохмотьях и валенках, а потом ту же стерву, но уже в вечернем платье и туфлях на каблуках. Зачем эта смена наряда, к чему не стихающая целый час надрывная истерическая интонация (рассказ о гибели моряков впечатлил бы гораздо больше, если бы прозвучал тихо), почему правду о мужчинах обязательно должна сообщать непричесанная женщина с грязным кружевным зонтиком - на эти вопросы спектакль ответа не дает. Так что когда на сцене появляется партнер актрисы Александр Печерица, дело выглядит уже до того испорченным, что исполнителям остается только устроить долгую семейную разборку. И кажется, это единственное, что у них получилось хорошо.