Недавно по телевизору показывали смешной эпизод, случившийся на саммите «Большой Двадцатки». Прием в Букингемском дворце у королевы Елизаветы Второй. Идет протокольная фотосъемка. Рядом с королевой первая по важности гранд-дама саммита — госпожа Мишель Обама. Королева Великобритании слегка приобнимает первую леди США. Все видно как раз сзади. Несколько раз повторяли. Вот королева ее правой рученькой за талию приобнимает, а тут госпожа первая леди свою левую руку кладет королеве на плечо. Две секунды съемки. Но госпожа первая леди США все держит свою руку на британском королевском плече. Тогда королева вдруг Мишель Обамовскую руку со своего плеча этак резко спихивает. И что-то очень недовольное говорит. Не слышно, что. Но, в общем, понятно. Нечто вроде: «Не забывайтесь, дитя мое!» Лицо у королевы очень суровое, а у первой леди очень смущенное.

Казалось бы, смешно. Монархическая гордыня, устаревший протокол. И вообще какое все это значение имеет в эпоху демократии, интернета и мощного экономического роста в странах Юго-восточной Азии? Вы еще расскажите про священную особу государя. Что, мол, и не прикоснись. Ладно вам! Хочу — обниму кого хочу, и нечего тут фыркать. Ну, старушка-королева, ей простительно. А так — ерунда.

Да нет, не ерунда. Если ты приходишь во дворец к королеве, которая является главой государства и верховным главнокомандующим, - ты тем самым признаешь некий странный факт. Что эта старушка с улыбчиво-недовольным лицом — не просто государственный деятель, а Ее Величество Божией Милостью Елизавета Вторая. Которая по крови, по факту рождения от предыдущего ЕВБМ, имеет некое право (Божественное, извините) — быть главой государства и верховным главнокомандующим. Чисто формальное право. Сейчас. А пару веков назад — ой-ой-ой какое неформальное. За бесчинные прикосновения к священной особе монарха запросто можно было головы лишиться.

Это я не просто так рассказываю. 3 декабря в Центральном Выставочном зале «Манеж» под эгидой партии «Единая Россия» состоялся форум, посвященный «Стратегии 2020». Хорошая затея. Можно послушать людей и самому что-то высказать. Заседают по три секции одновременно. Заглянул на одну, потом на другую. Свободное хождение и общение. А еще большой буфет, много столиков, никакой очереди. На стенах экраны, трансляция с секций. Видно, кто выступает. Иногда даже слышно, что говорит.

Я был записан в секцию «Новые элиты». Вообще-то элиты не бывают новыми. Новой бывает верхушка — властная, экономическая, да хоть литературно-художественная. А элиты — это, как принято в собаководстве, родители чемпионов. Если у людей, занимающих в обществе важную позицию, взрослые дети занимают тоже не последнее место, а там и внуки заканчивают хорошие университеты — то вот вам и элита. Но, в конце концов, не в названии дело. Хотя и в названии тоже: как корабль назови, так он и поплывет. Но тут важно не только не принизить, но и не перехвалить. Не стоит называть элитой тех, кто пока еще (пусть только в силу краткости срока) не заслужил этого гордого имени.

Там очень интересно и симптоматично выступил Михаил Ремизов, президент Института национальной стратегии. Вот на некоторых тезисах его выступления, а также на сделанных мною возражениях и замечаниях я позволю себе остановиться.

Первую часть его доклада следует безоговорочно поддержать. Он говорил, что для успешного функционирования и, главное, для воспроизводства элиты нужны как минимум три вещи. Три институции. Университет, клуб и государственная служба.

Пойдем по пунктам. Итак, в первую очередь нужно несколько высококлассных престижных университетов, окончание которых само по себе служит если не стопроцентной гарантией, то решающим подспорьем для карьеры. И чтобы выпускники этих университетов составляли своего рода корпорацию, виртуальную, но влиятельную. Общение, взаимная поддержка, информация по дружеским каналам — в общем, «однокурсники.ru».

Далее, нужно некое место, типа закрытого клуба, где в непринужденной дружеской обстановке, совершенно свободно и, главное, на равных могут встретиться и побеседовать чиновник, предприниматель, ученый, художник, военный. Врач, педагог, журналист, актер. Такие места давно существуют во всем мире. Но это не совсем клубы, поскольку обыкновенные клубы существуют отдельно для бизнесменов, отдельно для ученых и так далее. Это «типа клуба» есть не что иное, как ложа. Масонская, скорее всего.

Наконец, нужна потомственная бюрократия. Не в смысле наследования хлебных местечек, а в смысле «чиновник, сын чиновника, внук чиновника». Как в советское время говорили «рабочая династия» - так сейчас нужны бюрократические династии, соединенные в самовоспроизводящийся класс бюрократов. Для того, чтобы принципы и ценности, а также навыки государственной службы передавались из поколение в поколение, чтобы они стали самоочевидными, не нуждались в доказывании и навязывании. Такая бюрократия сможет смягчить любые лидерские чрезмерности, адаптировать их к общим нуждам. В частности, потомственная бюрократия гарантирует стабильность и преемственность элиты — то есть делает элиту именно элитой, а не группой незнакомых друг с другом людей, добившихся успеха здесь и сейчас, и обреченных исчезнуть после новых поворотов политического руля или культурной моды.

Наверное, именно так и должно происходить становление национальной элиты. Конечно, ждать неохота, и самое время поставить вопрос о «догоняющей элитизации». Однако есть моменты, в которых гонка невозможна, и как на грех, это относится к человеческим ресурсам. Человек не может вырасти скорее, чем природа велела; обучиться в школе или университете, освоить рабочую специальность тоже нельзя быстрее, чем можно (простите за такую фигуру речи). В общем, опять придется ждать.

Мы, напомню, говорим о форуме «Стратегия 2020», о секции «Новые элиты» и о знаковом выступлении господина Ремизова. Знаковость этого выступления содержалась во второй его части. Если с первой частью я был полностью согласен, то вторая часть меня несколько огорошила. Речь вдруг пошла о том, что власть должна что-то там потребовать от элиты. Вот тут запятая. Не так важно, чего именно должна требовать власть от элиты (может быть, требования вполне справедливы: пусть элита будет честной, ответственной, патриотичной, а также умной, образованной, дисциплинированной и вежливой). Важна сама конструкция: власть выше элиты, но не административно, а сущностно.

Зададим простой вопрос — а где в этом раскладе сама власть, и что она такое? Ясно, что она как бы отгорожена от элиты. Предлагается очень старинный феодальный треугольник: верховная власть (король) — элита (бароны) — народ. Этот треугольник не имел законных альтернатив до начала XIII столетия, а точнее, до 1215 года, когда была подписана Великая Хартия Вольностей. Собственно, одной из основ современного (и не только европейского) правосознания остается 39-я статья Хартии: «Ни один свободный человек не будет арестован или заключен в тюрьму, или лишен владения, или объявлен стоящим вне закона, или изгнан, или каким-либо иным способом обездолен, и мы не пойдем на него и не пошлем на него иначе, как по законному приговору равных его и по закону страны» (пер. Д. Петрушевского). Разумеется, король не сразу стал первым среди равных, хотя 61-я статья Хартии на это косвенно указывает (король оставляет за баронами право на восстание в случае, если он, король, нарушит закон). Но оставим комментирование средневековых документов и спросим: зачем нам сегодня такой политический регресс, зачем нам рассматривать власть как нечто, стоящее и над народом, и над элитами, то есть над политическим классом, над правящим сословием и даже над собственным правительством?

Потому что неизбежен вопрос — из кого же состоит власть, если она существует отдельно от элиты? Где та группа людей, которая стоит над назначенными администраторами и избранными депутатами, над собственниками и военачальниками, над мыслителями и художниками? Та группа, которая имеет некое (очевидно, Божественное) право эту элиту строить в линеечку? Кто эти люди? Самая-рассамая верхушка? Но и там случаются перестановки и отставки, так что люди «власти» могут в одночасье стать людьми «элиты» с перспективой быть сброшенными в «народ». Принцы крови? Вопрос на засыпку — принадлежал ли к «власти» царевич Алексей, казненный своим отцом Петром? Или он был все-таки «элитой», не оправдавшей доверия «власти»?

Власть, вознесенная над элитой — в своем логическом исходе это монархия, но не декоративная, как в нынешней Британии, а настоящее самодержавие. Есть одна (в скобках цифрами - 1) священная особа государя, наделенного всей полнотой и глубиной власти. А все остальные — его вассалы, они же холопы. Конструкция крайне непрочная. История монархий — это династическая чехарда и дворцовые перевороты, потому что каждый амбициозный политик хотел стать Властью с большой буквы, в ее единственном персональном воплощении.

Говорят, конечно: Россия вам не Европа с ее Великими Хартиями и Декларациями Прав, там все компактно и кругом просвещение, а у нас тут большие расстояния и темный народ. Поэтому самые тяжелые времена для государства (смута начала XVII века и бироновщина, к примеру) — это когда власть растворилась в элите, смешалась с нею. Можно возразить — оба этих неприятных эпизода случились после неслыханного отъединения власти от элиты, после войны, которую власть развязала против элиты (времена Ивана Грозного и Петра Великого). Треть населения (!) уничтожил Иван ради своего самодержавства, ради страстного нежелания хоть с кем-то хоть чуточку поделиться властью. Что получилось? Десятилетия кровопролитной смуты, едва не потеря самостоятельной государственности, а в итоге — выборы нового царя. Пусть царя. Но — все-таки выборы.

Разумеется, России монархия не грозит. Ни в каком виде. Но монархизм — даже в плохо осознанных, смазанных, туманных, метафорических формах — сильно искажает политическую перспективу.