Господи, укрепи и направь: как не было у меня телика (целых два года, горжусь!), так и жила себе припеваючи. Друзья звонят, ужасаются — как, ты не видела? Вчера, мол, такой-то и такой-то ТАК наехал на такого-то и такого-то, только держись! А я не видела, не слышала, сидела тем временем и книжку читала…

Ну потом, конечно, стыдно стало: как сказала мне одна бывшая коллега, что я типа не живу жизнью страны…

И потом времена-то меняются: все мои отговорки, что зачем мне смотреть, как Малахов встречает тещу и кричит, кричит, орет просто, чтобы тещу раскочегарить на предмет ее признаний, как она соблазнила зятя, теперь уже устарели.

Говорю же вам (сама читала в интернете), что наш телик во что бы то ни стало решил вновь стать «интеллигентным» и возобновить посиделки умников. Как написано на сайте одного канала, где заседают теперь Дибров с Губиным, два Дмитрия, дескать, настало время для размышлений...

Интересно, почему именно сейчас: разве есть такие времена, когда «размышления» не нужны, а теща нужна позарез?

Впрочем, тем, кто считает рейтинги, таймслоты, прайм-таймы (любимые словечки г-на Эрнста), виднее.

Вон и Дибров, который то появляется, то исчезает, то женится, то разводится, то дает интервью желтенькой газетенке об очередной своей пассии, то вдруг хмурит брови в присутствии достойного собеседника, вдруг решился предстать пред наши очи в своем классическом амплуа.

То бишь дознавателя, потрошителя, ретивого репортера, для которого знаменитости есть лишь объект для пристального рассматривания.

И, надо сказать, правильно сделал.

Талантливый человек, слегка заплутавший в гламуре, слишком знаменитый, чтобы быть интеллигентным, и, наоборот, слишком умный, чтобы окончательно одуреть.

Кстати, заметим мимоходом, что не только собеседники Диброва, каковых он пронзает своим пристальным взглядом следователя, раскрываются перед нами во всей своей красе. Но и он сам — тоже: уже не скрыть некоторой усталости от жизни, эдакой потертости, даже некоторой скуки…

Самое любопытное, что ему это к лицу: эдакий Ларри Кинг на преждевременной пенсии, чья скрытая каверза есть всего лишь дань жанру. На самом деле кто, как не Дибров, лучше всех и вся поймет другого усталого, но харизматичного человека, а именно Микки Рурка, которого Дибров с Губиным сумели зазвать в свою программу «Временно доступен»?

Смешно ответил Рурк на вопрос Диброва, чего, мол, НЕ НАДО делать в Голливуде. «Это вы меня спрашиваете? — сказал ироничный Рурк. — Меня, который всю свою жизнь только и делал то, чего делать не надо?»

Хороший получился диалог, смешной.

Не мое, конечно, дело советовать г-ну Диброву, что ему делать и чего ему не делать, покупать ли ему золотые унитазы и тусоваться на ВИП-вечеринках или и дальше развивать свой недюжинный ларри-кинговский дар, но всё же рискну.

Не тусуйтесь, г-н Дибров, на ВИП-вечеринках, не покупайте больше ни золотых, ни серебряных унитазов, а посидите с нами вечером в телике — с Рурком там, или с Ургантом, или еще с кем…

Иногда просто-таки замечательно получается: талант не пропьешь, сколько ни старайся.

Во всяком случае, на Рурке это было заметно: ни одного проходного, дежурного вопроса, вычитанного из досье г-на Рурка. Беседа, как это бывает у друзей, шла естественным путем.

Как это бывает у умных друзей, которые не цепляются за последнее слово, как в игре в слова, а держат в уме конструкцию, смысл и напряжение своей встречи.

Если бы не одно но», а именно присутствие другого Дмитрия — Губина, за которого мне пришлось не только краснеть, но и всё время, пока шла передача, всерьез опасаться.

Зная нрав Микки Рурка — этот может с маху заехать по физиономии и заодно, будучи боксером, сломать нос, — я прямо-таки тряслась, когда Губин, например, ему тыкал.

Положим, в английском никакого такого «ты» вообще нет (в детстве мы думали, что у них нет «вы»), но у нас-то есть, а слушаем-то передачу мы! Кстати, Дибров ни разу не тыкнул, зато Губин, быстренько сменив пустое «вы» на сердечное «ты», освоился в жанре ненаказуемого хамства.

Подробностей, как поручик Ржевский, не помню, помню, что г-н Губин и намекал на разбитую морду г-на Рурка, и без конца распекал его за пьянство-хулиганство…

Причем в такой фамильярной, неприятной манере, как будто перед ним не великий актер, а трудный подросток.

Но это бы еще полбеды. Плохо другое — видно было, что г-н Губин к интервью, конечно, подготовился, в интернете порылся, чтобы узнать, в каком году г-н Рурк снялся в таком-то фильме, а в каком загремел в тюрягу за избиение.

И совершил привычную ошибку малоталантливых и малоопытных интервьюеров, когда журналист, не слушая собеседника, выдает ему на-гора вопросы, а тот, бедолага, должен отвечать.

Но это ведь иной жанр, не интервью, а, скорее, блиц, не беседа, а допрос.

В таком же жанре допроса — типа вопросы здесь задаю я — провел свое скандальное шоу и г-н Гордон, пригласив на передачу «Закрытый показ» создателей фильма «Юрьев день», его противников и поклонников.

Стоило поклоннику фильма — скажем, киноведу Ольге Сурковой — начать говорить что-то в защиту фильма, как г-н Гордон тут же затыкал ее словами «всё понятно».

Хамил всем и вся без разбору, доведя интеллигентнейшую Ксению Раппопорт, умницу-красавицу и исполнительницу главной роли, до того, что она призналась в финале, что ей стыдно за ведущего.

Но дело даже не в этом: как объяснили мне умные люди, Гордона как раз и держат за умение хамить, иначе опять-таки «рейтинга не будет».

Ладно хамство, забавно другое: числя себя в интеллектуалах и прославившись на посиделках с философами, физиками-теоретиками и еще бог знает с кем еще (так он, правда, больше помалкивал), г-н Гордое наконец разоблачил себя полностью.

Как выяснилось, общение с самыми умными людьми страны слабо на нем отразилось: даже если фильм не нравится, применять критерий «не верю», да еще ссылаясь на Станиславского, — не самый тонкий полемический прием. Спор с попутчиками в поезде: мол, я не верю поэту Бродскому, а верю поэту Рейну (это еще в лучшем случае).

В худшем — Вознесенскому или там Симонову.

Да какое мне дело, верите ли вы Бродскому, или вы ему не верите? Тем более это самое «не верю», как парировал Серебренников, есть отголосок пошлого анекдота (что-то вроде ленинского «из всех искусств для нас важнейшим…»).

Дальше — больше: «такой России нет» (ну такой типа грязной, мерзкой, нищей). Во-первых, есть, а во-вторых, когда смотришь притчу, а не документальный фильм, то вопрос, нет или есть, отпадает сам собой.

Может ли человек превратиться в насекомое?

Отпустить свой собственный нос гулять по Петербургу?

Или просто исчезнуть (как в «Юрьеве дне»)?

Нет, не может, объяснили нам противники фильма: так не бывает. К слову сказать, на стороне противников собрались какие-то маловнятные товарищи: один писатель с фамилией Тарковский, защитник берез и осин, чего стоит!

Оказавшись родным племянником другого Тарковского, всемирно знаменитого Андрея Арсеньевича (о чем сообщила как раз Суркова, поразив присутствующих игрой генов), этот был наиболее суров.

Кстати, о Тарковском: несколько лет назад, представляя на «Кинотавре» свой первый фильм, г-н Гордон, находившийся по другую сторону баррикад, отчеканил, что фильмы Тарковского нагоняют на него скуку.

После чего нагнал на нас всех такой скуки, что по сравнению с ней «Сталкер» бы показался комедией. Ибо дебют г-на Гордона под названием «Пастух своих коров» (вот как надо было назвать «Закрытый показ»!) оказался доморощенной самодеятельностью, где актеры произвольно выпадают из кадра, а камера прибита накрепко к полу.

Как когда-то сказал Трюффо, начинавший как кинокритик, мол, критик, оказавшийся по ту сторону камеры, ставит себя под серьезный удар.

Если этот критик не Александр Гордон, которому всё божья роса: продолбив нам всем и Серебренникову лично голову «непрофессионализмом» «Юрьева дня», он как будто забыл, как изгалялись над его «Коровами» все кому не лень.

Закончилось всё это интересной репликой — на слова Ксении Раппопорт о стыде, который она испытала во время передачи, г-н Гордон парировал: «Я идиот».

Говоря такое, человек надеется, что ему не поверят…

Напрасно.