Москва, Декабрь 09 (Новый Регион, Алексей Усов) – В опубликованном журналом Foreign Policy списке ста людей, чьи идеи изменили мир в 2009 году, не оказалось ни одного жителя России. Редакция журнала объяснила это просто: «Россия сегодня не является ведущим поставщиком идей, которые мир хочет услышать. Современных Сахаровых или Солженицыных не существует». По версии «Независимой газеты», российская медиаэлита лишена сейчас востребованного Западом глобального мышления, предпочитая обособляться от «мирового порядка» «суверенной демократией». Даже идея «новой резервной валюты» принадлежит китайскому банкиру Чжоу Сяочуаню, а вовсе не президенту Дмитрию Медведеву.
Как отмечает издание, Россия сегодня не выполняет сразу несколько условий, которые сделали бы возможным попадание в списки, наподобие «ста людей, изменивших мир».
Одно из таких условий – глобальное мышление. Ученые, экономисты, политологи, общественные деятели начинают выдвигать значимые глобальные идеи, если страна активно встроена в «мировой порядок». Россия, в свою очередь, переживает этап дистанцирования от этого порядка, его пусть не радикальной, но постоянной критики, поиска некоего «собственного пути», несколько сумбурного самоопределения.
В такой атмосфере могут рождаться лишь идеи для внутреннего пользования вроде «суверенной демократии», неспособные заинтересовать ни Запад, ни даже тех, кто так же, как и Россия, активно самоопределяется в рамках глобального мира. Все российские идеи – это либо ответ на вопрос «Как нам обустроить Россию?», либо попытка обосновать тезис, что Россия уже обустроена «лучше некоторых». Российским умам в 2009 году не довелось родить ничего «глобального» ни по проблеме кризиса, ни по проблеме климата, ни по проблеме мира во всем мире. Даже идея «новой резервной валюты», по версии Foreign Policy, принадлежит китайскому банкиру Чжоу Сяочуаню, а вовсе не президенту Дмитирю Медведеву.
Россия не задействована в значимых (в чем-то даже символических) международных конфликтах вроде афганской или иракской кампании. Поэтому в списке Foreign Policy есть генерал Дэвид Петреус и нет российских военных стратегов.
Не менее важное условие – медийность. В прошлые годы все тот же Foreign Policy публиковал списки 100 ведущих интеллектуалов, в которых оказывались Ноам Хомский, Умберто Эко, Юрген Хабермас, Сэмюэл Хантингтон, Фрэнсис Фукуяма, Пол Кругман и другие. Ситуация в российских медиа не позволяет «раскручивать» ни научных деятелей, ни экспертов-«общественников»: Мысль интеллектуала либо выхолащивается государственными СМИ (и в глазах Запада дискредитируется), либо уходит в «нишевые», а то и просто маргинальные издания, которыми нужно систематически интересоваться.
Современные российские оппозиционеры также не имеют шансов попасть под прицел мировых медиа. Во-первых, многие деятели дискредитировали себя в публичных встречах с западными политиками, в том числе с президентом США Бараком Обамой. «Карманная оппозиция» вызвала разочарование западного зрителя, продемонстрировав робость и зависимость от действующей власти. Кроме того, в целом Россия не вызывает такого глобального беспокойства, как тот же Иран. ран воспринимается как угроза мировому порядку. Именно поэтому иранская оппозиция обретает глобальный статус. Точно такой же статус обретали мыслящие советские диссиденты вроде Солженицына или Сахарова. Современную Россию, при всех оговорках, при всей обеспокоенности соблюдением прав человека, на Западе не воспринимают как глобальную угрозу. Россия – партнер, пусть порой и строптивый. Отношения с Россией – это в первую очередь прагматика покупки ресурсов.
