«Я бы не сказал, что биореактор – это один из основных подозреваемых. Думаю, в тысячу раз легче найти рассадник этих бактерий на свалках под европейскими городами», – заявил газете ВЗГЛЯД доктор биологических наук Константин Воробьев. Так он прокомментировал новость об обнаружении очередного потенциального источника кишечной палочки, убивающей немцев. По последним данным, число жертв кишечной инфекции в Германии достигло уже 22 человек. Об этом сообщили во вторник в Научно-исследовательском институте вирусологии имени Роберта Коха, передает ИТАР-ТАСС.
При этом специалисты продолжают искать источник инфекции. Ранее исследования не выявили его в овощных побегах фермы, расположенной в коммуне Биненбюттель, которые ранее называли в качестве возможного источника заражения. Таким образом, рассадник болезнетворных бактерий все еще не установлен.
В поисках источников распространения опасной энтерогеморрагической бактерии E.coli под подозрение, среди прочего, попали реакторы, вырабатывающие из отходов так называемый биогаз. Дискуссии о том, что содержимое биореакторов может быть рассадником возбудителей инфекций, ведутся уже не первый год, рассказывает Frankfurter Allgemeine Zeitung (перевод – Stringer).
По словам Бернда Шоттдорфа, основателя крупнейшей в Европе частной медицинской лаборатории Schottdorf MVZ, которые цитируют многие немецкие издания, в биореакторах «бактерии сплавляются воедино, и доподлинно не изучено, что там происходит на самом деле». И эта биомасса впоследствии используется в качестве удобрений, указывает эксперт.
Между тем союз немецких производителей биогаза считает подобные подозрения беспочвенными, аргументируя свою позицию тем, что биомасса в течение часа прогревается при температуре 70 градусов по Цельсию.
Как пишет далее автор публикации, в прошлом уже разгорались дискуссии по поводу безопасности использования биогаза – в свое время установки заподозрили в распространении бактерии Clostridium botulinum, производящей опасные для человека и животного токсины ботулизма. Однако тогда установить прямую связь между эксплуатацией биореакторов и распространением вредоносного штамма не удалось, говорится в статье, пишет газета Frankfurter Allgemeine.
О том, что думают о подозрениях на биореакторы российские специалисты, газете ВЗГЛЯД рассказал доктор биологических наук, профессор кафедры «Гражданское строительство и прикладная экология» Петербургского политехнического университета, эколог, специалист по влиянию загрязнения окружающей среды на здоровье человека Константин Воробьев.
ВЗГЛЯД: Константин Владимирович, что вы думаете о распространении кишечной палочки в Германии? Откуда она могла появиться?

Доктор биологических наук, профессор кафедры «Гражданское строительство и прикладная экология» Петербургского политехнического университета, эколог, специалист по влиянию загрязнения окружающей среды на здоровье человека Константин Воробьев (фото: pkh.ru)

Константин Воробьев: Во-первых, бактерии, наделавшие сейчас много шума, впервые зафиксировали уже довольно давно, не один год назад. Тогда же их классифицировали. Поэтому нельзя говорить о том, что случилось что-то совсем новое, сверхъестественное. А во-вторых, бактерии всегда легко мутируют – это, можно сказать, одно из их основных свойств, и мутировать они могли где угодно.ВЗГЛЯД: О такой серьезной эпидемии, связанной с кишечными расстройствами, давно не было слышно. По последним данным, зафиксировано уже 22 смерти.
К.В.: Да, это высокопатогенный штамм, безусловно. Однако я бы не стал говорить, что произошло что-то, чего не было. Просто случилось так, что заболели люди в Германии, в Европе. Поэтому все и бьют тревогу. А в каких-нибудь странах Азии другие кишечные палочки могут «косить» людей сотнями, и мы даже об этом не узнаем.
ВЗГЛЯД: У вас есть какая-то своя версия относительно того, что случилось в Германии?
К.В.: Нет. Для того чтобы иметь свою версию, нужно поработать с первоисточниками, узнать всю правду, сделать необходимые микробиологические анализы всех потенциальных разносчиков инфекции. Но вместо этого мы можем наблюдать лишь то, как политики по телевизору спорят о том, кто виноват, то Испания обижается на то, что перестали покупать ее огурцы, то министр публично ест огурец, хотя мы не можем знать, сколько часов его перед этим мыли и вообще не принесла ли она его с собой (ранее министр сельского хозяйства Испании Роса Агилар в прямом эфире съела огурец, чтобы доказать, что испанские овощи безопасны – прим. ВЗГЛЯД).
Идет такое гадание на кофейной гуще: огурцы, соя, что-то еще... Так что пока конкретные микробиологические анализы не покажут что-то, обсуждать десятки гипотетических вариантов происхождения инфекции считаю бессмысленным.ВЗГЛЯД: Ваша кафедра занимается, в том числе, технологиями обращения с отходами, из которых и получается биогаз. Скажите, возможно ли такое, чтобы источником кишечной палочки стали биореакторы, которые его производят? По словам немецкого профессора Шоттдорфа, в них «бактерии сплавляются воедино, и доподлинно не изучено, что там происходит на самом деле»...
К.В.: Замечу, что биогаз и биореакторы – это разные вещи. И в биореакторах, конечно, может оказаться все, что угодно. Там же перерабатывается путем сбраживания мусор, твердые бытовые отходы и жидкие отходы животноводческих хозяйств. То, что там могут быть различные патогенные вещи, – это факт, с этим даже никто не спорит. Поэтому те, кто работает с биореакторами, с массами бытовых отходов, понимают, что нужно быть осторожными, работают в масках, перчатках и т.д.
ВЗГЛЯД: То есть кишечная палочка там могла быть?
К.В.: Кишечные палочки живут в каждом из нас, это наша стандартная микрофлора. Что касается данной «эшерихии Коли», то вопрос о том, могла она там быть или нет, скорее юридический. С тем же успехом можно спросить: мог Вася убить Машу? Теоретически, мог. А мог Петя? И он мог. Все они были знакомы и все могли. Но нужно же для начала найти отпечатки пальцев, сделать анализ крови, найти свидетелей, чтобы предъявить им обвинение. Так же и тут. Пока никаких доказательств вины биореакторов нет.
И даже я бы не сказал, что биореактор – это один из основных подозреваемых. Думаю, в тысячу раз легче найти рассадник этих бактерий на свалках под европейскими городами. Я был на свалке под Берлином и под Мюнхеном, например. Они, конечно, получше наших, но там тоже ничего хорошего нет.
Биореактор – это просто огромная технологическая машина, куда свозятся отходы. Сам по себе он рассадником инфекций не является. Вопрос в том, что и откуда в него закладывается.
ВЗГЛЯД: А отходы производства биореакторов куда попадают? Насколько экологичен этот процесс?
К.В.: Я уверен, что в Германии он достаточно экологичен. Эти отходы там не будут закапывать в городских парках, например. Есть определенные технологии, при которых какие-то остатки сжигаются, какие-то переводятся в безопасные. А обратно на поля в качестве удобрений?
ВЗГЛЯД: Давайте еще немного поговорим о технологии работы биореактора. Союз немецких производителей биогаза считает подозрения в свой адрес беспочвенными, потому что биомасса прогревается там при температуре 70 градусов. То есть эта температура должна убить все вредные бактерии?
К.В.: Нет, 70 градусов – это не такая большая температура. Некоторые бактерии и 100 градусов не убьет. Вот при температуре 200 градусов выжить уже очень сложно. Есть такие бактерии, которые называются термофильные, так они выживут. Повторюсь, если и искать источник этих бактерий, то не на биореакторах, а там, откуда они туда были привезены.
ВЗГЛЯД: А в самом газе этих болезнетворных бактерий нет, только в биомассе, из которой он получается?
К.В.:. При современной технике этого быть не должно. На самом примитивном уровне получения биогаза, может быть, это и возможно. Но повторюсь, я не думаю, что нужно грешить на биогаз. Это слишком сложно. Еще долго европейцы будут перекладывать вину друг на друга. А потом наверняка окажется что-то банальное. Какой-нибудь человек с кишечной инфекцией просто пришел на кухню какого-то ресторана и грязными руками залез в кастрюлю... Помяните мое слово.