Неожиданная отставка Анатолия Сердюкова вскрыла давний, но скрытый конфликт: как выяснилось, бывший министр обороны и Русская православная церковь не находили общий язык. РПЦ надеется, что с новым министром наконец будет воплощен в жизнь проект введения в армии штатных должностей военных священников. Иерархи русской православной церкви, обычно вообще не комментирующие даже громкие отставки и назначения, во вторник единодушно выступили в поддержку назначенного министром обороны Сергея Шойгу.
Задал тон патриарх Кирилл, который, как сообщил «Интерфакс», выразил надежду на то, что приход Шойгу военные и церковь получат «скорое и эффективное разрешение проблемы, возникшие на уровне министерства, в плане реализации поручения президента России о введении института военного духовенства, направленного на духовно-нравственное и патриотическое воспитание личного состава Российской армии и флота».
Священники же, которые в силу положения более свободны в высказываниях, радости не скрывали.
«День начинался пасмурно. Но вдруг выглянуло солнышко: Армия России наконец-то свободна от Сердюкова! Вот он - день истинного национального единства! За все годы его издевательства над армией ни от одного офицера и генерала не слышал доброго слова о министре. Только мрачное молчание, а потом - «будь моя воля, я бы Табуреткина лично расстрелял». Его мат по поводу построенного православного храма нам хорошо памятен. Как он препятствовал появлению войсковых священников - тоже помним. Решение озвучено сегодня, но принималось явно на днях - то есть (в православном восприятии) в отсвете Казанской иконы», - написал в своем блоге диакон Андрей Кураев.
Объединяет реплики патриарха и Кураева сюжет с военными священниками. Еще месяц назад, глядя со стороны, могло показаться, что никаких особенных конфликтов между министерством обороны и РПЦ не существует, однако неожиданная отставка Анатолия Сердюкова позволила священникам прямо сказать о давно волнующих их проблемах.
Как все начиналось
На протяжении лет десяти отношения между РПЦ и властью, в целом более чем дружественные отравляли два нерешенных вопроса. Первый – преподавание в школах «Основ православной культуры» и второй – введение в армии штатных должностей военных священников.
Против того и другого активно возражали представители остальных «традиционных конфессий», планами «клерикализации» бурно возмущались правозащитники, либеральные политики и журналисты. Они пугали межрелигиозными столкновениями, распадом страны, грозили исками в Конституционный суд.
Дискуссии тянулись годами, и стали уже напоминать споры о праве на свободную продажу и ношение оружия – все аргументы известны, сторонам добавить нечего, высшая власть просто молчит, наблюдая за полемикой.
Оба вопроса решил занимавший тогда пост президента России Дмитрий Медведев. 21 июля 2009 года на встрече с главами основных религиозных конфессий Российской Федерации он объявил о фактическом учреждении института военного духовенства. «При введении должностей воинских и флотских священнослужителей в частях, – отметил Медведев, – сначала дислоцированных вне территории России, а затем, скажем, со следующего года – на уровне военных округов, бригад, дивизий, в высших учебных заведениях, я думаю, мы должны руководствоваться реальными сведениями об этноконфессиональном составе частей и соединений».
Но сам процесс шел не быстро. Лишь спустя год, в августе 2010 в министерстве обороны появилось управление по работе с верующими военнослужащими. Возглавил его бывший политработник, полковник запаса Борис Лукичев. Сам он официальному изданию РПЦ «Церковный вестник» необходимость в армии священнослужителей объяснил так: «Статистика показывает, что верующие люди в Вооруженных силах России составляют около 63% от числа всего личного состава, при этом, кстати, наибольшее количество верующих — православные христиане. Все они граждане России, имеющие право на свободное исповедание своей веры и удовлетворение религиозных потребностей. Таким образом, решение главы государства имеет целью обеспечение конституционных прав военнослужащих».
Лукичев отметил, что «учитывался и тот факт, что, в частности, Русская Православная Церковь, как и иные традиционные религиозные объединения России, обладая мощным духовным потенциалом, может содействовать и уже много лет содействует активизации духовного просвещения, привнесению нравственного измерения в жизнь воинских коллективов».
Начальник управления работу священника видел так: «Во-первых, это его богослужебная деятельность, которая регламентируется священноначалием и внутрицерковными установлениями. Естественно, с учетом условий службы, планов боевой подготовки, боевой готовности и текущих задач. Во-вторых, это участие священника в воспитательной, просветительской и иной общественной работе».
Эта работа, по словам Лукичева, может быть в форме чтения лекций, «бесед в коллективе, где есть дедовщина, индивидуальной работы с солдатом, который «пребывает в унынии».
Религиозная принадлежность военного священника зависит от веры большинства личного состава. Для назначения священника верующие должны составлять в соединении не менее 10 процентов от общего числа солдат и офицеров.Первые штатные военные священники появились в войсках только весной 2011 года. Назначал их Патриарх Кирилл и лично министр обороны Сердюков.
Одним из первых был архимандрит Андрей Вац, получивший назначение на военную базу в Гюмри (Армения). Он дал интервью «Комсомольской правде», где посетовал на низкий статус военного священника, который приравнен к уборщицам и бухгалтерам – «гражданский персонал». Даже не госслужащий. Обратил внимание на то, что должностные обязанности священника не определены. Зарплата оказалась невысокой - около 20 000 рублей со всеми надбавками. Нет ясности, кто должен содержать храм – армия или Патриархия. Священник резюмировал: «В таких условиях женатые священники в армии служить не захотят. Они люди многодетные, им семьи кормить надо, а в обычном городском храме для этого возможностей больше».
Штат не укомплектован
Назначение священников шло крайне медленно, и полностью укомплектовать штатные должности не удалось. При этом представители минобороны и РПЦ блюли политкорректность, и от взаимных обвинений в провале, по существу, создания института военного духовенства воздерживались. Но в неофициальных беседах с журналистами военные сетовали на неподготовленность батюшек к службе в армии.
А в РПЦ давали понять, что именно Сердюков тормозит процесс.
Но есть основания полагать, что правы были и те, и другие.
Военным было совершенно непонятно, для чего в частях появляются священники – люди с неопределенным кругом обязанностей, без четкой ответственности и властных полномочий, то есть привычных политработников они не заменить не могли. Что таким помощникам, а именно так называется должность священнослужителя «помощник командира по работе с верующими военнослужащими», поручишь? Чем он все-таки должен заниматься? Душой? Так на то штатные психологи имеются.
Кстати, упомянутый архимандрит Андрей Вац до назначения помощником командира как раз и занимал должность психолога. При этом, в части появлялись лишние глаза и уши, тем более, назначенные аж министром обороны и Патриархом. Одно дело, когда батюшка в воскресенье на несколько часов приехал, молебен отслужил и уехал. А так – он целые дни в части… Из неофициальных источников в военном ведомстве просачивались сведения о намерении бывшего министра сократить число штатных военных священников с 240 до 70.
С другой стороны, и сами священнослужители отнюдь не горели желанием отправиться в армию. 2 февраля 2010 года Патриарх Кирилл на Архиерейском совещании рассказал, как не удалось найти священников для Северо-Кавказского военного округа.
«С октября прошлого года действует отдел военного духовенства при штабе Северо-Кавказского военного округа. По моему поручению Управление делами Московской Патриархии и Синодальный отдел по взаимодействию с Вооруженными силами направили архиереям Южного федерального округа циркуляр с просьбой выдвинуть в совокупности 30 кандидатур военных священников», - сообщил тогда Предстоятель РПЦ.
По его словам, «кандидатуры были определены с большим опозданием, в меньшем числе, чем было необходимо, и по прибытии на сборы оказалось, что большинство священников не представляют себе, куда и зачем они приехали». «В итоге большинство из них попросту уехали со сборов, пояснив, что не могут понести такой службы», - отметил Патриарх.
В ноябре 2010 года он вновь вернулся к теме жертвенного служения. Речь, правда, шла не о военных священниках, а вообще об исполнении долга в некомфортных условиях. «Иногда и монаха трудно послать на Чукотку на три года, человека, который обеты дал: приглашаешь и говоришь, а он кривляется или ссылается на то, что там кислорода не хватает». «Да какая тебе разница, где Богу душу отдать - где больше кислорода или меньше! Ты же постриг принял, твоя задача - Царствие Небесное», - сказал Патриарх.
В итоге, из 240 штатных должностей священнослужителей сегодня вакантны 218. Но с отставкой Сердюкова, как надеются в РПЦ, проблема будет решена.
Протоиерей Димитрий Смирнов, председатель синодального отдела Московского Патриархата по взаимодействию с Вооруженными Силами и правоохранительными органами, в интервью газете ВЗГЛЯД объяснил, как обстоит дело.

о. Димитрий Смирнов (фото: Василий Шапошников/Коммерсантъ)

ВЗГЛЯД: Сколько сейчас в армии штатных священников?
Димитрий Смирнов: Двадцать два. А штатных должностей – 240.
ВЗГЛЯД: Священники не хотят идти в армию?
Д.С.: Это не так. Мы представили министерству обороны 170 кандидатов. Но их не утверждают. Говорят, что они якобы не соответствуют предъявляемым требованиям. Хотя, в чем эти требования заключаются, нам неизвестно. Каковы критерии, которыми руководствуется министерство, не сообщили. Просто не утверждают, и все. В Русской армии, миллионной армии всего 22 священника, а в «непобедимой» эстонской армии – около 30.
ВЗГЛЯД: Периодически появляется информация о том, что священники, особенно многодетные, сами не хотят служить в армии, в том числе из-за низкой зарплаты. Это соответствует действительности?
Д.С.: Зарплата священника в армии сейчас порядка 30 000 рублей, это меньше чем обещали. Обещали 50 000 рублей. Большая часть назначенных священников – семейные, но есть и монашествующие. Все они обеспечены жильем, питанием. Подчеркиваю, кандидатов у нас достаточно. Хотя, энтузиазм снижается из-за такой «востребованности».
ВЗГЛЯД. Уже первые, назначенные в войска священники говорили, что не решены вопросы обеспечения храмов свечами, иконами, литературой, богослужебными сосудами и книгами. Они утверждали, что все это должно закупать министерство обороны. Приобретает оно все это?
Д.С.: Нет, не приобретает. Я считаю, что именно министерство должно обеспечивать храм всем необходимым. Ведь храм открыт для военнослужащих и в нем служат штатные священника министерства.
ВЗГЛЯД.: А сколько сегодня храмов в военных городках?
Д.С.: 170 храмов. Они построены усилиями самих офицеров и солдат. Ни одного храма за счет министерства обороны не построено.
ВЗГЛЯД: А сейчас новые храмы строятся?
Д.С.: А зачем, если священников все равно не назначают? Достраиваются начатые.
ВЗГЛЯД: Как служится тем, кто уже назначен?
Д.С.: Я их службой доволен, нареканий со стороны командования тоже нет. Одни более активны, другие менее, но в целом – хорошо служат.
ВЗГЛЯД: Можно ли привести какие-либо показатели, цифры, подтверждающие успешность их служения? Например, снижение числа правонарушений среди солдат, проявлений дедовщины, других неуставных отношений, распада семей офицеров?
Д.С.: Сейчас таких данных нет. Штатные священники появились в армии всего немногим более года назад. Делать какие-либо выводы просто преждевременно. Особенно, если учесть, что срок службы солдат сейчас всего год.  После Рождества мы планируем провести «разбор полетов», собрать наших военных священников и поговорить, кто и как служит, что и кому удается.
ВЗГЛЯД: Если штатных священников не хватает, кто же окормляет солдат и офицеров?
Д.С.: Есть внештатные священники, примерно 1000 внештатных священников – они. Фактически, все на их плечах.
ВЗГЛЯД: А священнослужители других религиозных объединений появились в войсках?
Д.С.: Назначили одного муллу. Но, по-моему, просто, чтобы отчитаться. В армии много мусульман. У нас, в центральной России, мамы дрожат, боятся отправлять в армию единственного сына. А на Кавказе семьи многодетные. В Дагестане семьи готовы взятки давать не чтобы уклониться от службы, а наоборот, чтобы взяли парня в армию. Пока мы с Вами разговаривали, в Министерстве назначили нового руководителя. Сергея Кужугетовича представлять не надо. Я несколько лет трудился под его началом в Общественном совете при МЧС. Дерзаю думать, что вопрос о возрождении института военного духовенства будет решен «в два касания» с новым Министром. Бог ему в помощь!