Яблоки раздора, то есть букварь и разговорник, разработали в петербургском Педагогическом университете имени Герцена. Изначально пособие готовилось в помощь русским цыганам, но потом решили сделать букварь универсальным: в городе живет более 130 национальностей.

«В Москве и Санкт-Петербурге от 15 до 25% школьников — дети иностранцев, — рассказывает один из разработчиков пособия завкафедрой межкультурных коммуникаций РГПУ им. Герцена Ирина Лысакова. — В числовом выражении это порядка 30 тыс. ребят, не знающих ни слова по-русски. Говорят, каждый седьмой ребенок, рожденный в мегаполисе, — отпрыск мигрантов. Кто их должен учить и как — вопросы пока открытые. Букварь — наши пять копеек вклада в решение проблемы».

Действительно пять копеек. Букварь, изданный тиражом в десятки экземпляров, поможет ребятам из нескольких петербургских школ. До других городов он не дойдет вовсе. Государственного финансирования такие проекты пока не получают.

Отдельные инициативы есть только на уровне муниципалитетов. Два года назад в Москве были открыты 11 языковых школ для детей мигрантов. Две из них принимали на обучение и взрослых. Были наняты педагоги, разработаны уникальные учебные программы. За год интенсивного обучения — это шесть часов в день пять раз в неделю — можно было полностью освоить язык.

Увы, проект оказался неудачным: классы стоят полупустыми. В школах для детей — не более 60 человек, для взрослых — 30. Трудовым мигрантам некогда ходить на курсы — днем они работают. Детям же приходится отказываться от занятий в обычной школе. Да и их родителям лишние проблемы не нужны. Зачем, если ребенок и так учится?

Действительно, общеобразовательные школы по закону должны брать всех: и детей нелегалов, и тех, кто не может даже «мама» по-русски сказать. Принимать принимают, а учить не учат. «Педагогам за работу с такими детьми не доплачивают. Как не знали такие детки языка, так до 11-го класса и не знают, — говорит учитель младших классов Любовь Татаринова. — Их не отчисляют только потому, что финансирование подушевое: чем больше детей в классе — тем больше денег школе перечисляют. А кем выйдет в большую жизнь такой ребенок-недоучка? Дворником или разбойником?»

Лингвисты называют таких детишек инофонами, но правильнее было бы сказать «безъязыкие инородцы». Мало того что ребята не владеют русским языком, у них весьма обедненное представление об окружающем мире.

«Мы проводим тестирование среди 7—8-летних детишек без каких бы то ни было патологий, которые уже года два прожили в Москве, — рассказывает Ольга Коленкова, научный сотрудник Московского института открытого образования. — Вопрос: «Какое самое красивое место в Москве?» Ответ: «Макдоналдс». «Красная площадь где находится?» Самый вразумительный ответ: «На улице».

Наша страна занимает второе место после США по числу мигрантов. Их у нас, только по официальным данным, уже порядка 12 млн, еще как минимум 6 млн пребывают в стране на нелегальной основе. 50% из них не знают русского языка. И закрывать глаза на проблему ассимиляции приезжих уже невозможно.

«Пока мы следуем худшему, так называемому французскому варианту миграционной политики, — говорит Никита Мкртчян, старший научный сотрудник Института народнохозяйственного прогнозирования РАН. — С одной стороны, страна дает возможность сезонным рабочим задержаться. Например, разрешает детям гастарбайтеров учиться в школе. С другой стороны, не прикладывает никаких усилий к их ассимиляции. В итоге в городах формируются этнические квартиры, со своими законами, своим смешанным языком, своими представлениями о власти и правосудии. Парижские погромы — стандартный вариант развития событий по этому сценарию».

Конечно, говорить о формировании в Москве этнических анклавов, наподобие нью-йоркского Гарлема или парижских окраин, пока рано. Но, если верить исследованиям, проведенным в Центре межэтнических отношений, кварталы с компактным проживанием иностранцев уже начинают складываться.

А тут еще и экономический кризис, пугающий сказками про голодных уволенных мигрантов, которые начнут бросаться на своих более обеспеченных соседей.

Остановить процесс концентрации приезжих сложно, но можно. Есть несколько путей решения проблемы.

Первый, английский, подразумевает жесткую миграционную политику. Задержаться в стране сезонному работнику очень непросто. Одно нарушение миграционного законодательства — и гастарбайтера депортируют домой без права возвращения в страну.

Второй, шведский, направлен на полноценную ассимиляцию мигрантов. Страна в принудительном порядке обучает языку, традициям и нормам права приезжих, получивших вид на жительство. Более того, государство предоставляет мигрантам квартиры, которые максимально удалены от мест проживания их соплеменников. В результате этнические кварталы просто технически не могли сложиться.

У нас, впрочем, реализовать ни один из этих подходов сейчас невозможно. Ни на ассимиляцию, ни на депортацию в бюджете достаточных средств не предусмотрено. Так что неудивительно, что за текущий год домой было выслано всего 38 человек. Нелегалов, правда, собираются высылать домой за счет их работодателей. Но это дело будущего.

А пока специалисты предлагают другие варианты решения проблемы. Например, вообще сократить число мигрантов. Тем более что условия экономического кризиса рано или поздно спровоцируют профицит рабочей силы. Однако в этом варианте слишком много но, сумма которых заставила правительство, наоборот, увеличить квоты для иностранных работников до 4 миллионов.

Более адекватным в этой ситуации представляется иной выход — приглашать в страну тех работников, которые уже подготовлены к жизни в России: знают язык, наши традиции и культуру. Такой метод практикуется в Америке. Чтобы получить заветную «зеленую карту», нужно сдать очень непростой блок экзаменов.

В России уже подготовлен законопроект, предусматривающий льготы для тех мигрантов, кто язык знает. Они смогут оформлять разрешения на работу не на год, а на два. Возможно, стоило бы поставить более жесткое условие: не знаешь язык — не работаешь. Этот вопрос принципиален еще и потому, что до 30% аварий на предприятиях происходит из-за того, что мигранты не могут прочитать инструкцию по безопасности.

Скептики, правда, считают, что ужесточение миграционного законодательства приведет лишь к увеличению потока нелегалов. Не исключено. Но возможен и другой вариант развития событий. Азиатские страны бывшего СССР, экономика которых отчасти кормится теми деньгами, что присылают сезонные рабочие из России, должны изменить свою политику в отношении русского языка. Сейчас, например, в Таджикистане и Узбекистане русский преподается в школах как язык международного общения. Это всего два урока в неделю в старших классах.

Обучение же детей-мигрантов, которые уже проживают в России, можно переложить на плечи общин. Сейчас они настойчиво добиваются от государства средств для сохранения своей национальной идентичности: создания национальных школ, театров, проведения кинофестивалей. Но, во-первых, почему бы не делать это за свой, а не государственный счет? А во-вторых, почему должна быть защита? Должна быть интеграция. Первым министром здравоохранения в Таджикистане был дворянин Дьяков. Так вот, он добровольно выучил три местных языка. Потому что хотел жить в этой стране.