Дубоссары, Ноябрь 19 (Новый Регион, Алексей Студенок) – В ноябре 1975 года троим морякам удалось предотвратить угон на Запад большого противолодочного корабля «Сторожевой» Балтийского военно-морского флота. Один из них – житель приднестровского города Дубоссары Александр Миронов, ныне возглавляющий местную самостоятельную военизированную пожарную часть. 35 назад он служил на «Сторожевом» старшим командиром радиометристов-артиллеристов.

В эксклюзивном интервью «Новому Региону» бывший моряк рассказал, что его срочная служба тогда закончилась 1 ноября, но он собирался продолжить службу в торговом флоте, для чего обязательным условием было вступление в ряды КПСС. 11 ноября Миронов в качестве кандидата на прием в партию должен был предстать перед партийным бюро.

«7 ноября наш корабль, только что вернувшийся из большого плавания по Атлантике, участвовал в военно-морском параде в Риге. После завершения торжеств на судне началось что-то непонятное. Замполит, капитан третьего ранга Валерий Саблин с группой единомышленников хитростью сумел отстранить от управления кораблем командира и изолировать его в одном из помещений за двумя люками. В кают-компаниях были закрыты офицеры и мичманы, у дверей была выставлена охрана. Матросам Саблин заявил, что направляется в Кронштадт, но на самом деле корабль взял курс на Швецию», – рассказал Миронов.

Он уточнил, что его судно было совершено секретным из-за уникальной системы обнаружения «свой-чужой», которая являлась предметом особого интереса западных разведок.

«Попади она в их руки – под удар была бы поставлена вся обороноспособность стран Варшавского договора», – сказал бывший моряк, уточнив, что корабль называли «убийцей авианосцев», и перед ним не могло устоять ни одно из морских судов.

«Мы с Виктором Копыловым из Костромской области и матросом Алымовым из Азербайджана (имени уже не помню) стали составлять план, как спасти командира, экипаж и предотвратить угон. Сначала у нас возникла мысль бросить кислородный баллон в дымовую трубу. Но потом от нее отказались, так как рядом с машинным отделением находились ракетные погреба, и это могло привести к гибели корабля и команды. После недолгих размышлений решили попробовать нейтрализовать охрану у помещения, где был закрыт командир. Нам удалось обезоружить часовых, вооруженных пистолетами «ТТ», а затем освободить офицеров и мичманов. После этого командир проник в рубку управления и в завязавшейся схватке с замполитом ранил его в ногу», – вспоминает Миронов.

Позже моряку и его товарищам стало известно, что Генеральный секретарь КПСС Леонид Брежнев, узнав об угоне корабля, приказал его уничтожить. В то время «Сторожевой» находился уже недалеко от шведских территориальных вод.

«Для выполнения этой задачи была поднята авиаэскадрилья. Окончательно расстрелять остатки судна должны были надводные корабли. Командир эскадрильи уже отдал своей группе команду «Товсь!», но перед тем, как сказать «Пли!», заметил, что на корабле развевается советский флаг. Его в последнюю минуту сумел поднять Виктор Копылов. На запрос о новых данных Центр подтвердил приказ об уничтожении, но пока самолеты выполняли боевой разворот, корабль также начал разворот, чтобы взять курс на СССР», – сказал Миронов.

Он подчеркнул, что в советские времена инцидент на Балтике засекретили. Тогда весь экипаж корабля – свыше 340 человек – был снят прямо в море и рассредоточен по различным уголкам страны. Все моряки были разжалованы и исключены из рядов партии и комсомола. 

«Я сам несколько месяцев провел в Ворошиловских казармах в Риге. Для меня отвели целый этаж, в котором стояла одна койка и тумбочка. Было запрещено разговаривать, писать письма и звонить. Мятежник Саблин вскоре был расстрелян по обвинению в измене Родине. С членов бывшего экипажа взяли расписку о неразглашении государственной тайны. Была придумана специальная легенда прикрытия, в соответствии с которой на корабле матросы устроили пьяный дебош. Впервые об этом единственном на советском военном флоте ЧП такого масштаба сообщила «Комсомолка» в 1991 году. Правда, журналисты тогда пытались представить Саблина как инакомыслящего и обелить его действия. Повторное рассмотрение этого дела уже в период президентства Путина закончилось подтверждением первоначального приговора», – заметил собеседник «Нового Региона».

Позже Александр Миронов встречался с главнокомандующим Военно-морским флотом СССР адмиралом Сергеем Горшковым и начальником Главного политического управления Советской Армии и Военно-морского Флота генералом армии Алексеем Епишевым, который отметил, что геройский поступок группы моряков достоин высокой награды, но это невозможно, так как на флоте произошло крайне позорное ЧП. 

«Он не конкретизировал, но я понял, что речь шла о поведении десятков офицеров и мичманов, не оказавших никакого сопротивления угонщику и позволивших загнать себя под стражу», – отметил моряк.

Сейчас Миронов с горечью вспоминает, что его мечта о море после этого стала несбыточной. «После всего пережитого на корабле мне не поверили, поэтому в Компартию я больше не вступал, пропало желание, хотя позже и предлагали», – рассказал он. Вернувшись домой, Александр посвятил себя противопожарному делу, которому уже отдал 36 лет жизни. 

Миронов добавил, что в приднестровском селе Терновка живет еще один член экипажа этого знаменитого корабля – Николай Горенко, который по сей день не знает, куда его отправили служить после инцидента на корабле. 

«После долгого перелета на самолете его пересадили на собачью упряжку и привезли на радиолокационную станцию где-то на крайнем севере. Он должен был следить за дизель-генератором, работавшим в автоматическом режиме. На этом объекте больше не было никого. Раз в неделю один и тот же военнослужащий привозил провиант и убеждался, что бывший матрос жив. Спустя несколько месяцев Горенко вывезли из этого места так же, как и привезли, и отправили домой», – отметил собеседник агентства.

Сегодня, считает Александр Миронов, бывшие участники этого события уже могут забыть легенду прикрытия, которую придумали чекисты и которую ежегодно раз в год нужно было «сдавать» как экзамен в Комитете Госбезопасности.

Проект «1135», к которому относился «Сторожевой» в те годы был лучшим и суперсовременным достижением советского военного кораблестроения: водоизмещение – 3200 тонн, максимальная скорость – 32 узла (у авианосца – 30), 4 главных двигателя, газотурбинная установка, мощнейшее вооружение. Командующий Камчатской флотилией (впоследствии первый зам. главкома ВМФ) Иван Капитанец сообщал руководству: «Мы располагаем разведданными по США: они восхищены нашими сторожевыми кораблями и называют их легкими крейсерами». «Сторожевой» нес на себе грозное противолодочное оружие: 4 ракетоторпеды с большой дальностью стрельбы (35 – 50 км); 2 РБУ (реактивные бомбовые установки), стреляющие на 6 тысяч метров; 2 торпедных аппарата по 4 торпеды (для поражения подводных и надводных целей); 2 ракетных комплекса «Оса» (40 зенитных управляемых ракет); 2 двухорудийные артиллерийские башенные установки; современнейшее радиоэлектронное оборудование «Муссон», «Оса», станции поиска и помех (из-за них у противника начинались галлюцинации – в одной точке «возникало» 10 – 15 одинаковых кораблей).