«До тех пор пока Россия способна самостоятельно решать вопросы собственной безопасности, вступать в какие-то коалиции преждевременно», – прокомментировал в интервью газете ВЗГЛЯД перспективы дальнейшего сближения Москвы и Брюсселя постпред России в НАТО Дмитрий Рогозин. Он также рассказал, зачем России понадобилась секторальная ПРО с альянсом. На прошедшем в субботу заседании совета Россия – НАТО президент Дмитрий Медведев выступил с сенсационным проектом, который в случае успеха станет первым примером реальной гармонизации военных потенциалов двух ранее враждовавших сил. Медведев предложил создание в Европе так называемой общей «секторальной ПРО».
Российский лидер предложил НАТО создать такую систему, при которой Россия прикроет страны альянса от возможных ракетных угроз с Востока или с Юго-Востока в обмен на аналогичные обязательства блока защищать воздушное пространство России с Запада. Как выразился по этому поводу Дмитрий Рогозин, Россия и НАТО должны обороняться от ракетных угроз «спина к спине».
При этом Медведев особо оговорил, что будущая ПРО не должна нарушить сложившийся ядерный паритет.
В целом переговоры оказались настолько успешными, что наблюдатели даже заговорили о том, что нынешнее небывалое сближение вновь позволяет всерьез обсуждать в качестве реального варианта и прямое вступление России в НАТО.
В любом случае, в принятой на саммите новой стратегической концепции НАТО записано, что этот альянс «не представляет собой угрозы для России» и настроен на стратегическое партнерство с Москвой.
Кроме того, по итогам заседания одобрено несколько документов, в которых зафиксировано единство взглядов Запада и Москвы по большинству вопросов. Так, в обзоре угроз XXI века говорится, что безопасность альянса и России тесно переплетены, а «сильное и конструктивное партнерство, базирующееся на взаимном доверии, прозрачности и предсказуемости, может наилучшим образом служить нашей безопасности».
Совпали взгляды НАТО и России по всем угрозам, включая международный терроризм, Афганистан, пиратство, защиту жизненно важной инфраструктуры, нераспространение оружия массового уничтожения. В документе зафиксированы только разногласия по поводу ракетных угроз. Напомним, что в Москве не разделяют опасений Вашингтона по поводу угрозы со стороны Ирана. Впрочем, не видят опасности от этой страны и союзники Вашингтона внутри самого НАТО, например Турция.
Россия и НАТО, кроме того, договорились и по нескольким практическим вопросам, в том числе, об обратном транзите из Афганистана через Россию грузов невоенного назначения, перечень которых, к примеру, был расширен за счет легковых бронеавтомобилей. Соглашение вступит в силу уже с 1 декабря.
Наконец-то договорились натовцы и о закупках российских вертолетов Ми-17 для нужд интервентов в Афганистане. Кроме того, решено расширить подготовку кадров для совместной с россиянами борьбы против наркотрафика, идущего из Афганистана и сопредельных с ним государств.
Подробней о том, какие выгоды извлечет Москва из секторальной ПРО и как будут дальше развиваться отношения с альянсом, в интервью газете ВЗГЛЯД рассказал постпред России в НАТО Дмитрий Рогозин.
ВЗГЛЯД: Последний саммит Россия – НАТО уже окрестили прорывным, чему не в последнюю роль поспособствовала озвученная Дмитрием Медведевым инициатива о создании так называемой секторальной ПРО. Насколько предложение Москвы отвечает представлениям членов блока о создании общей системы противоракетной безопасности, если они, конечно, вообще к данному моменту представляли, как должен выглядеть такой «зонтик»?
Дмитрий Рогозин: Блок, в принципе, никогда не возражал против того, чтобы держать свою противоракетную систему под своим контролем и давать русским делать то же самое со своей ПРО. То есть речь шла лишь о некой кооперации, например обмене информацией о пусках, обмене технологиями. Но не более того. А то, что предложил российский президент, идет намного дальше фантазий НАТО. Медведев фактически предложил создать коллективную противоракетную оборону по всему периметру евроатлантического региона. То есть, грубо говоря, речь идет о том, чтобы не держать систем ПРО внутри региона, что вызывает у нас подозрения, а сделать так, чтобы система ощетинилась вовне.
ВЗГЛЯД: То есть если предложение Москвы будет принято, ни о каком размещении элементов ПРО США или НАТО у российских границ на территории Польши, Чехии или другого европейского государства не может быть и речи?
Д.Р.: Теоретически, ПРО может появиться на юге. Потому что именно южное направление является ракетоопасным. Но по аналогии размещение подобных систем должно стать невозможным на севере. Потому что там ничего, кроме белых медведей, нет.
ВЗГЛЯД: Такой уровень доверия, который предполагает под собой инициатива Москвы, фактически предлагающая блоку прикрывать спину друг друга, подразумевает, что мы больше не будем видеть угрозу от расширения НАТО на Восток?  
Д.Р.: Будем. Потому что расширением НАТО на Восток как раз и будет являться появление военной инфраструктуры у наших западных границ. А мы как раз и говорим о периметре безопасности, а вовсе не о появлении чего-то нового внутри.
ВЗГЛЯД: Получается, если предложение Медведева будет принято, мы одним махом развеем имеющиеся у нас опасения и снимем главные спорные вопросы в отношениях с НАТО?
Д.Р.: Если эта концепция будет принята, то, конечно, она создаст совершенно иное качество и практического сотрудничества, и доверия между нами. Потому что прикрытие партнера со спины действительно предполагает высокое доверие друг к другу.
И пока я не вижу причин, почему наше предложение должно быть отвергнуто, так как оно не является пропагандистским и вытекает из логики, которую сами члены блока пестовали последние полтора–два года.
ВЗГЛЯД: Вы же наверняка успели обсудить предложение Медведева со своими западными коллегами в кулуарах? Как восприняли инициативу Москвы?
Д.Р.: У дипломатов принято говорить «восприняли заинтересованно». Что уже неплохо. Дипломаты очень осторожные люди, они, как женщина, никогда не скажут «да» сразу.
ВЗГЛЯД: Если говорить о практической стороне вопроса, то как быстро, на ваш взгляд, мы смогли бы выйти на подписание соответствующих документов по противоракетному сотрудничеству?
Д.Р.: Мы ни в коем случае не хотим себя засунуть в какой-либо график, потому что разногласий еще очень много, в том числе по поводу ракетных рисков. Все эти разногласия зафиксированы в так называемом ракетном разделе обзора общих угроз в 21-м веке.
Тем не менее некоторый естественный график такого обсуждения уже проглядывается. Прежде всего, это июньская встреча министров обороны стран совета Россия – НАТО, на которой должна быть дана оценка хода консультаций по данному вопросу. Кроме того, мы понимаем, что контуры системы ПРО в натовском исполнении должны стать понятны в марте следующего года. Так что работа сейчас должна быть резко интенсифицирована.
ВЗГЛЯД: Сейчас, по завершении саммита НАТО, многие наблюдатели в качестве основной задачи американского лидера на ближайшую перспективу называют проведение договора по СНВ через парламент США до начала работы обновленного состава конгресса, то есть до Нового года. Если эти планы так и останутся не реализованы и договор застрянет в конгрессе на неопределенное время, не отразится ли это на «перезагрузке» между Россией и США и как следствие – России и НАТО?
Д.Р.: Вопрос ратификации женевских соглашений – это уже вопрос чести. Если США обещают ратифицировать договор, то нам неинтересно, с помощью каких рычагов это будет сделано. Это вопрос доверия к партнеру и его репутации.
ВЗГЛЯД: После тональности, в которой прошла лиссабонская встреча, многие наблюдатели заговорили о том, что перспектива вступления  России в НАТО уже не кажется такой иллюзорной.  Вы с этим согласны?
Д.Р.: Зачем уж так сразу. Если человек пошел на пляж и снял там рубашку и штаны, это не означает, что он снимет еще и трусы. Фанатизм не нужен. Нас вполне удовлетворяет уровень обороноспособности Российской Федерации. И до тех пор пока Россия способна самостоятельно решать вопросы собственной безопасности, вступать в какие-то коалиции преждевременно. Это не актуально и не нужно. Тем более что вступление в какие-либо коалиции предполагает отказ от части собственного суверенитета. А мы к этому не готовы.
ВЗГЛЯД: В совместном заявлении, принятом по итогам саммита Россия – НАТО, стороны обязались не только не применять силу друг против друга, но и воздерживаться от военного удара или покушения на суверенитет третьих стран. Означает ли это, что если события августа 2008 года повторятся, Россия из-за взятых обязательств не сможет дать отпор?
Д.Р.: А мы тогда и не применяли силы против Грузии. Все происходило исключительно в рамках наших обязательств перед международным правом. Это была самооборона. Тем более что, согласно международному праву, гибель миротворцев уже является поводом для войны.
ВЗГЛЯД: На саммите мы также договорились об обратном транзите невоенных грузов из Афганистана через территорию России. Однако с учетом того, что коалиция завершает военную кампанию, более актуальным для нее, видимо, должен являться вывоз именно  оружия? Вдобавок ряд наблюдателей высказывали опасение, что обратный транзит может превратиться в дополнительный канал попадания на территорию России афганских наркотиков. Мы действительно ничем не рискуем, согласившись на такое сотрудничество?
Д.Р.: Что касается вооружения, то его придется вывозить воздухом. Если же говорить о других опасениях, то мы имеем полный доступ к этим контейнерам. Это было нашим условием альянсу. Поэтому при малейших подозрениях мы имеем полное право проверить содержание этих контейнеров.