Громкие убийства в Красногорске имеют и политическое измерение - они связаны с борьбой с коррупцией. Конфликт, судя по всему, произошел в рамках «частно-государственного» партнерства откатно-казнокрадского типа. Вот только если раньше партнеры решали «дела» полюбовно, то по мере ограничения возможностей распила и роста риска наказания их отношения дали трещину - которая и привела к трагедии. В понедельник подмосковный бизнесмен из Красногорска Амиран Георгадзе застрелил четырех человек - первого заместителя главы районной администрации, главу местных электросетей, своего партнера по строительному бизнесу и случайного прохожего.
Взбесился Георгадзе из-за ссоры с Юрием Карауловым - вторым человеком в Красногорском районе, в кабинете которого вместе с хозяином он застрелил и директора «Красногорских электросетей» Георгий Котляренко. Еще до этого Георгадзе убил своего партнера Тристана Закаидзе - вроде бы из-за того, что тот предал его в отношениях с Карауловым - а Константин Смыслов был застрелен в тот момент, когда после убийств в районной администрации Георгадзе искал дом главы района Рассказова, чтобы расправиться и с ним.
Понятно, что убийства спонтанные - и пока Георгадзе не поймали, следствие и пресса строят разные версии того, что вывело его из себя и стало причиной расстрела. Утром в понедельник одна из компаний Георгадзе была признана банкротом и суд назначил внешнего управляющего для распродажи ее активов - и это могло вывести из себя авторитетного предпринимателя. Но арбитражные суды, как правило идут долго - и понятно, что новость о банкротстве не стала таким уж сюрпризом. Так что главной причиной было то, что у Георгадзе накопились претензии к властям. И понятно, что они были денежного характера.
Кто кому был должен, и кто у кого что вымогал или требовал вернуть, установит следствие. Пока что СК озвучивает как главную версию то, что «Георгадзе, получавший ранее государственные заказы на строительство, в последнее время был лишен такой возможности». Внимание к строительному бизнесу понятно, учитывая, что убийца многие годы был одним из главных застройщиков города. Да и присутствие директора электросетей на разговоре в администрации свидетельствует о том, что речь наверняка шла о подключении какого-то из уже построенных Георгадзе объектов или получении разрешения на строительство новых. Уже называются и конкретные места его строек - но это все не так важно.
Интересней другое - Караулов и Георгадзе были давно и очень хорошо знакомы, и первого замглаву района называли реальным управляющим Красногорском, «решавшим все вопросы». Утверждать, что их связывали чисто формальные отношения, сложно - строительство и выделение земли курировал как раз Караулов, и понятно, что с Георгадзе, «местным олигархом», он раньше отнюдь не воевал. Напротив, всё построенное Георгадзе без разрешения потом легализовывалось районной властью. Цену этой дружбы откроет следствие - но для характеристики Караулова достаточно сказать, что он фигурировал в знаменитом деле «подмосковных прокуроров».
Эта громкая история в 2011 году вскрыла связи целого ряда областных прокуроров с бизнесом, который они крышевали от самих себя. Караулову тогда инкриминировали махинации с дачными участками - за бесценок земли были проданы различным чиновникам, а также прокурорам нескольких городов и высокопоставленным чинам подмосковного УВД. Многие из них потеряли свои посты - но само дело постепенно развалилось, и часть фигурантов, в том числе Караулов, остались при должностях. Сейчас уже понятно, что для самого Караулова было бы лучше, если бы его сняли с района или даже посадили - по крайней мере, остался бы жив.
Ведь что стало происходить в последние годы? Несмотря на развал дела прокуроров и странную историю с делом «Оборонсервиса», борьба с коррупцией среди номенклатуры в целом набирает обороты.
С одной стороны, Кремль ужесточает контроль за расходованием бюджетных средств. Причем не только через силовиков, но и местных общественных активистов, привлекая ее в Народный фронт и региональные общественные палаты.
Одновременно гнет линию на национализацию и очищение элиты - с прошлого года введены декларации уже не только о доходах, но и расходах. На днях вступили в силу поправки, уточняющие понятие конфликта интересов у чиновника (это когда подряд на ЖКХ «внезапно» получает фирма, в которой дочь числится соучредителем) и обязывающие сообщать о таком конфликте как депутатов Госдумы, так и депутатов парламентов субъектов федерации.
И главное - коррупционерам становится труднее «работать в поле». Если раньше за счет спайки с местными силовиками коррумпированные чиновники были более-менее спокойны насчет сбора компромата на них и возбуждения дел - потому что были как минимум в курсе, а как максимум могли замять дело уже на уровне своего района или города - то, в последние два-три года количество внезапно арестованных вице-губернаторов, вице-мэров, а также глав районов и мэров стало расти. Да и о возбуждении дел стало узнавать сложнее. Следственный комитет и ФСБ перевели многие дела на уровень своих окружных управлений.
В этом году аресты вышли на новый уровень - весной впервые был задержан действующий глава субъекта федерации, а в сентябре и вовсе была арестована вся верхушка республики Коми, причем по новому для чиновников обвинению в организации преступного сообщества. Как тут не заволноваться тем из чиновников, которые привыкли к откатам или вообще выстроили свои бизнес-империи? И что делать? Правильно - попытаться минимизировать все нарушения. В надежде, что пронесет.
Вообще-то надеяться на то, что волна схлынет глупо - но когда человек ворует 20 или 10 лет, он настолько привыкает к этому, что уже не считает себя виноватым. Мало кто из казнокрадов отважится уйти самостоятельно - во-первых, где гарантия, что как только он потеряет пост, его не сдадут подельники из числа бизнесменов? Во-вторых, все надеются на свои связи и на то, что их не тронут - слишком высокие люди за них попросят в случае чего.
Ну и, в третьих, просто не может же быть, чтобы это очищение власти и в самом деле было настоящим - так, надо переждать, пережить. Но на время, конечно, свернуть все операции, попытаться все проводить более-менее чисто, чтобы не подставляться. Вот только как это сделать в реальности?
Ведь отношения с клиентами давние, они уже как партнеры все, все-таки одно дело делают. Например, строят в Красногорске дома - и не год, и даже не десять. И привыкли к тому, что все схвачено - а тут вдруг Амирану нужно будет сказать, что подключить дом в нарушении положенных порядков сейчас невозможно. Никак невозможно. Не поверит ведь - затаит обиду. Тогда можно придумать другое объяснение - что в город приходит новый застройщик, какой-нибудь очень большой и связанный чуть ли не с Кремлем и ничего нельзя с ним сделать.
Вполне вероятно, что-то такое и было в истории Караулова и Георгадзе. Испугался чиновник, а может и почувствовал, что сжимается вокруг него кольцо, да и попытался убавить аппетиты старого клиента, а то и вовсе кинуть его.
Если страх перед органами оказался сильнее страха перед разрывом отношений или конфликтом с «чудным грузином», значит, борьба с коррупцией приносит свои плоды.
Начинают бояться воровать - когда смотрят на Гайзера, когда видят дела в соседних районах области. Конечно, Караулов и представить себе не мог, что Георгадзе начнет стрельбу - но случилось то, что случилось.
И не нужно говорить про «уменьшение пирога» вследствие кризиса - вот уж точно любимая тема либералов, которые готовы объяснить этим все что угодно. Дескать кризис, денег для распила стало меньше, и вот большие казнокрады поедают средних, а средние маленьких - внутривидовая борьба. Это взгляд изнутри коррупционного мира - а снаружи, со стороны русского государства, видно, что честные государственники во власти действительно пытаются перекрыть кислород казнокрадам.
И эту сложную и вызывающую огромное сопротивление коррумпированнойчасти элиты работу они пытаются делать так, чтобы с одной стороны, не сорвать резьбу и не скатиться в 37-й год (когда молотилка спецслужб вышла из под контроля власти и стала перемалывать всех без разбора, включая самое себя), а с другой, сохранить работоспособность вертикали власти.
После ареста Гайзера месяц назад спикер Совфеда Матвиенко сказала, что она была в шоке, когда услышала про его арест: «Ну, невозможно. Уже, казалось&В бы, времена другие на дворе, требования ужесточились. Каждый чиновник, поверьте, сегодня под микроскопом&В - каждый его шаг, каждое его действие. Как люди не боятся? Почему идут на это?»
Конечно, и слова Матвиенко про микроскоп, и напоминание главы кремлевской администрации Сергея Иванова о том, что «самое главное - неприкасаемых в антикоррупционной деятельности нет», чиновники-казнокрады могут пытаться игнорировать и дальше. И продолжать исполнять свои «контракты» с бизнесом - ведь понятно, что возможности силовых структур вовсе не безграничны и одновременно качественно разрабатывать много дел они все равно не могут. Можно ждать и ничего не менять - но тогда есть риск, что в момент «икс», когда запахнет жареным и нужно будет срочно «рубить концы», к ним придет свой Георгадзе.
Привыкший к их безотказности - и не желающий слушать оправданий. Караулова убила не попытка исправиться, отказаться от коррупции - а то, что он попытался это сделать (или просто сымитировать) слишком поздно.
Пару лет назад Путин на прямой линии ответил на лично им отобранный вопрос с призывом бороться с казнокрадами как в Китае, публичными расстрелами. Президент ответил, что у нас нет смертной казни, но добавил, что он специально прочитал вопрос, «чтобы чиновники разных уровней видели настроение народа». Теперь же можно говорить, что коррупция убивает - в прямом смысле этого слова.
