- Поговорим об ожидаемых премьерах в московских театрах. В МХТ им. Чехова готовится «Крейцерова соната» в постановке Антона Яковлева с Михаилом Пореченковым. Там же ожидается «Дыхание жизни» Дэвида Хэйра в постановке Елены Невежиной Аллой Покровской и Наталье Теняковой в главных ролях. Кроме того, в этом театре Кирилл Серебренников начнет работу над брехтовской «Трехгрошовой оперой» с Константином Хабенским и Николаем Чиндяйкиным. Что скажешь об этом театре и этих поставновках?
- Дай им, конечно, Бог удачи. Но то что «Трехгрошевую оперу» Серебреников хочет делать без музыки Курта Вайля – неотъемлемой части этой пьесы – вызывает изумление. Это нарушает законы международного авторского права.

- В театре Табакова ожидается «Свадьба Фигаро» в постановке Константина Богомолова. В спектакле будет участвовать Табаков. В ноябре здесь ожидается премьера «Старшего сына» Вампилова. Как тебе эти авторы?
-Константин Богомолов известен как мародер. Он переписал своими словами «Мандрагору» Макиавелли и выпустил ее под своим названием «Приворотное зелье», скрывшись под псевдонимом К. Персиков. Богомалов – филолог-недоучка, от него трудно ожидать крупных театральных свершений. Все его последние работы – короткие фейерверки, которые живут недолго. Что же касается Вампилова, то автор сложный. При всем своем бытовизме он глубоко метафоричен.

- На Таганке Юрий Любимов готовит спектакль «Сказки» по Оскару Уайльду, Андерсену и Диккенсу. Как относишься к театру на Таганке?
-В свое время Театр на Таганке сыграл революционную роль в стремлении русского театра к правде. Сейчас у Любимова уже нет прежней энергии, поэтому он и ставит сказки. К современному театру Любимов никакого отношения не имеет. Но он пытается всеми силами удержаться за бюджетные стены своего здания. Впрочем, в театре На Таганке все решает его венгерская жена Катлин. И там сейчас просто осваиваются новые бюджетные деньги, строятся новые помещения. Я надеюсь, у Любимова, который уже вписал свое имя в историю мировой сцены, достанет мужества достойно уйти со сцены.

- Петр Фоменко готовит к поставке гибрид из «Каменного гостя», «Графа Нулина» и «Сцен из Фауста» Пушкина. Там же, в Мастерской Фоменко Евгений Каменькович ставит «Улисса». Твое мнение об этом театре?

-Петр Фоменко – это сливки современного русского театра. А сливки склонны к протуханию. Фоменко - человек «театра для театра». Складывается такое ощущение, что он ни разу не выходил из своего театра на улицу и не представляет, что там происходит. Все его предстоящие спектакли будут давить из себя истерию на тему «как прекрасно было жить в XIX веке». На мой вопрос, почему он не поставит мою пьесу «Игра в жмурики», коли она ему нравится, Фоменко мне ответил: «Чтоб ставить твои пьесы, Миша, надо чтобы стоял х...!». За все годы существования «фоменки» поставили всего два современных текста.

- Роман Виктюк ставит «Гамлета», «Ромео и Джульетту» и «Идиота». Как оцениваешь твоерчество мэтра?

-Творчество мэтра последнее время из символически отвлеченного превратилось в идиотски отвлеченное. Такое ощущение, что Виктюку пьесы вообще не нужны, а нужен сам Виктюк с его отвлеченными рассуждениями и своем солнечнокрылом театре. И зрители будут три часа сидеть на его бессмысленном спектакле.

- В «Школе современной пьесы» идет подготовка пьесы «Объяснить» Ивана Вырыпаева и какого-то нового шедевра Евгения Гришковца. Перспективные постановки?

-В театр «Школа современной пьесы» каким-то меркантильным боком подвязалась самая хоботко-ангажированная критикесса нашей театральной современности Марина Давыдова. Ну, она и толкает туда своих Ванек Вырыпаевых и прочих серых шеек, о которых она только и умеет примитивно написать. Ну, а Иосиф Райхельгауз – серый кардинал серых современных драматургов наконец-то может сказать открыто театральной общественности, что у него не один любимый мелкотравчатый драматург Женя Гришковец, есть теперь еще в его гареме и Ваня Вырыпаев из Иркутска.

- Александр Галибин стал худруком Драматического театра им. Станиславского. Здесь Григорий Катаев ставит пьесу Николая Халезина «Я пришел». Галибин репетирует «Аварию» Дюрренматта? Каково твое отношение к этом театру?
-Галибин зарекомендовал себя как хороший актер.

- "Визит дамы" Ф. Дюрренматта в "Ленкоме" в постановке А. Морфова какие вызывает оценки?
-Роль главной героини в этом спектакле словно специально написана для Чуриковой. Почему ее должна играть Маша Миронова – сравнительно молодая актриса – остается самой большой загадкой этого спектакля.

- Самой громкой премьерой сезона названо «Синее чудовище» в театре «Сатирикон». Почему?
-Потому что синее – это концентрированное голубое. А голубая мафия правит бал в современном столичном театре.

- Москву захлестнула новая волна мьюзиклов и оперетт. В «Et cetera» готовится бродвейский мюзикл «Продюсеры». Что это за волна поп-мьюзиклов?
-Музыкальный спектакль – это не обязательно попса, это законная область театра. Попсой она становится в руках деятелей, желающих дешевой известности, но при этом не могущих найти своего зрителя. Театр Et cetera – ярчайший тому пример.

- Как оцениваешь театральную жизнь Москвы?
-Состояние убогое. Театр превратился в банальное развлечение. Вот развлечением стала эстрада, телевидение, кино. И мы постепенно их преобразовали в области, где щекочут нервы и гениталии. А театр должен оставаться на переднем краю, где худо-бедно люди пытаются говорить правду и оставаться самими собой. От нынешней же бульварной антрепризы просто тошнит.

- Так не всегда было?
-Да, начиналось все замечательно. Житинкин ставил «Игру в жмурики», Трушкин - «Вишневый сад», Виктюк - «Мадам Бетеррфляй», где впервые прозвучал громко Маковецкий. Тогда была антреприза - как духовный поиск. Ее быстренько прижали, испугавшись. Потому что она тормошит зрителя, не дает ему уснуть во всеобщем одобрении коррупционного капитализма. Такую антрепризу быстро придушили. Дальше была вполне социальная «Новая драма», но она тоже скатилась в развлекаловщину. Сегодняшняя «новая драма» - это такая «братская могила», где все новодрамоделы изначально похоронены в могиле собственной бездарности, но остаются вечно живыми по отношению друг к другу и к таким же бездарным театральным критикам. При этом они все активно сотрудничают с госчиновниками, что очень странно. Пресняковым выдали на последний спектакль «Паб» грант от министерства культуры.

- Это что за спектакль?
-Там главная персоналия – это Людмила Гурченко. Но в самой пьесе «Паб» - элементарное отсутствие драматургии. Действие там ни с чего не начинается, ни к чему не приходит. Просто бульварный дешевый стеб.

- Что же такое настоящий театр?
-Как только человек на сцене заговорит можно понять – врет он или не врет. Честно он существует на сцене или не честно. Каждый не только театральный профессионал это знает. Все помнят фразы – «а как Фаина Реневская ЭТО СКАЗАЛА!» Ходят легенды об этом. Или как она в этой сцене МОЛЧАЛА. Театр – это человеческая духовная глубь!

- И что же произошло с великим русским театром?
-Здесь работают коррумпированные чиновники, осваиваются бюджеты, делаются откаты. Создаются разные профанационные фестивали типа Территории. Всяким фиолетовым сморчкам даются театры для руководства. Швыдкой дал театр молодому актеру Евгению Миронову, когда со скандалом провалилась «Женитьба Фигаро» с Мироновым в режиссуре Кирилла Серебренникова. В антракте народ уходил толпами. Миронов руководит Театром Наций - одним из самых элитарных и интеллектуальных театров России, своего рода визитной карточкой российского театра. И выпускает спектакль «Снегири» по Астафьеву, одному из самых консервативных русских писателей. Одновременно ставится Чехов, впускаются разномастные режиссеры Жолдак и Панков. Просто пускается пыль в глаза, типа, смотрите, какие мы передовые. А на самом деле мы - бюджетно-казенные.

- Русскому театру пришел конец?
-Русский театр стал мафиозным, но я не теряю надежды на его возрождение!

- Что за скандал с плагиатом?
-Вырыпаев фактически украл у меня пьесу «Вышка Чикатило», украл идею, украл тему, персонаж, сюжетную линию, многие репризы. Плагиат - это один из гнойных нарывов на теле современного Театра. Но сегодня - это обычные приемы театральных мафиози, из-за которых театр отстает от жизни. Они пришли к нам из бандитских 1990-ых. И теперь под прикрытием коррупционеров вроде Боякова реализуют свои бандитские привычки на театральном поле.

- «Чикатило» - это ведь старый спектакль?
-"Вышка Чикатило" была написана мной в 1996 по заказу министерства культуры Франции. В 2000 году ее поставил Андрей Житинкин с Даниилом Страховым в главной роли. Премьера состоялась в Сорбонне под патронажем крупнейшего западного слависта Рене Герра, который перевел «Вышку Чикатило» на французский. Я сам снял по этой пьесе фильм, вступительное слово к которому произнес Кирилл Разлогов. На последнем фестивале авангардного искусства в Ницце фильм «Вышка Чикатило» произвел прямо-таки фурор. Лев Аннинский отметил спектакль «Вышка Чикатило» в газете «Культура» интересной статьей «Душегуб за решеткой».

- А какие конкретно претензии к Ивану Вырыпаеву?
-Ваня Вырыпаев из Иркутска - это плагиативный лидер Новой Драмы. У него нет основополагающего дара драматурга – дара перевоплощения. Поэтому он взял моего героя, конструкцию пьесы со многими ситуативными подробностями. Но героя, который символизирует все кающееся человечество, он травестировал до уровня банального садистического рассуждения. Тем самым выставил напоказ собственную немощь, и создал гнусную пародию на российскую жизнь.

- В чем принципиальное отличие?
-Там, где у меня была бытийственная драма, был поток сознания страдающей в метафизическом коллапсе ужасного души, у Вырыпаева идет примитивное, безобразное смакование всякого рода дерьма - как это делал в своей прозе Владимир Сорокин, да и то лет десять назад. И этот вырыпаевский плагиат, этот сплошной поток голого садизма, незащищенного, как в «Вышке Чикатило», никакими художественными и философскими планами, они называют искусством! И всю эту пустышку Бояков, Вырыпаев, Должанский, Давыдова, Руднев и прочие из этой «пацанской» банд-компании пытаются двигать на Запад, чтобы показать – таковы сегодня русские, такова будущая убогая Россия!

- Это только твои пьесы так активно заимствуются?
-Нет, это не первый плагиативный опыт графомана Вырыпаева. Несколько лет назад он уже перекопировал «Валентин и Валентину» Рощина. А «алиби» убийств Вырыпаев для своей графомании один в один слямзил у Камю из повести «Посторонний». Я уж не говорю о «калькированных находках» Вырыпаева в «Июле» от Мамлеева, Гришковца и так далее.

- А что говорят театральные критики?
-Современная уркаганская театральная система не переносит независимой критики. Пьесу «Июль» театральные бандформирования под предводительством Боякова в том году хотели выдвинуть на известную театральную премию «Гвоздь сезона». Спасибо Марине Тимашевой – независимому театральному эксперту с радиостанции «Свобода», которая выступила там и прямо сказала, что пьеса Вырыпаева «Июль» – это прямой плагиат «Вышки Чикатило». Ну, а театральные банд формирования в лице Боякова сказали Марине Тимашевой, что больше ее к театру «Практика» на пушечный выстрел не пустят. Режиссер решает, какого критика пустить в зал, а какого – нет!

- Но ведь концептуализм допускает заимствования? Какие правила тут были нарушены?
-Конечно, невозможно украсть индивидуальность. Если у меня речь идет о вопросах Бытия, о покаянии, о философском осмыслении жизни, то у Вырыпаева в его плагиативном опусе - это просто наставление в садизме. И главное, это имеет успех у определенной публики, которую подогревают такие же банальные критики, как Паша Руднев, Марина Давыдова, Рома Должанский. Таков характер их взаимоотношений. Сама пьеса «Июль» сочится банальностью. На спектакль по этой пьесе ходит та же банальная публика, что ходит на Гришковца. Так же как Гришковец банален – так же и Вырыпаев – ребята из одной грядки по выращиванию современной драмадельческой ботвы.

- А что за странная история со снятием твоей пьесы за день до премьеры?
-Во главе театра «Практика» изначально стал бывший руководитель Золотой Маски Эдуард Бояков. Бояков - это человек, который не имеет режиссерского образования, но берется выступать и в качестве актера, и режиссера, и менеджера, и дизайнера, и директора и даже завлитчастью. Его беспринципность не знает границ. Он умело заручился поддержкой целого ряда госчиновников, при этом он платит сотрудникам нищенскую зарплату, а сам купается в деньгах, без стеснения разъезжая на новом джипе.

Спектакли, которые Бояков выпускает сам, как режиссер, не подлежат никакой профессиональной критике. Добро, что он пригревает бездомные спектакли. Что же касается снятия спектакля, то это произошло буквально за день до премьеры. Как писал Андрей Щербаков в Правде.ру : «...непонятно, почему Бояков сначала взял, а потом отказался от спектакля «И в Париж» по пьесе классика русского авангарда Михаила Волохова...».

- Как оцениваешь сам этот спектакль?
- «И в Париж» - знаменует актуальный поворот в современном театральном искусстве. Этот новаторский подход к искусству выплескивается за пределы привычного банального театрального искусства. Снятие этого спектакля – следствие внутренних интриг самого Боякова со спонсорами и госчиновниками, с которыми от повязан.

- Какую из своих пьес считаешь самой значительной для русского театра?
- «Игра в жмурики». Это философская пьеса о насущных, болевых проблемах России. Она была абсолютно лечебно-шоковой для России в свое время. Собственно, именно из нее в России выросла «новая драма». «Игра в жмурики» в потрясающей постановке Андрея Житинкина остается одинокой вершиной русского театра. Как отмечала французская газета «Монд», «Игра в жмурики» Михаила Волохова в постановке мэтра французского театра Бернара Собеля с такими европейскими звездами как Дени Лаван и Юг кестер, - это великое Вселенское Покаяние Человечества из самой культурной и многострадальной страны земного мира, и нам, западным творцам, такое Великое Религиозно-философское Мировое Слово в Искусстве сказать просто не по силам.

- Получается, что заимствование сюжета последовало сразу за снятием твоей пьесы?
-Конечно. Бояков просто попросил подельника Вырыпаева зайти на мое театральное поле и что-нибудь там сплагиатить. Ну, Вырыпаев и сплагиатил для дружбана-пацана Эдда Боякова по театральной малине «Вышку Чикатило».

Интервью подготовил Алексей Плуцер-Сарно