— Вы можете назвать российскую бесплатную медицину достойной?
— Сейчас нет. Более того, я даже не могу назвать себя хорошим врачом. Понимаете, хороший врач — это человек, который вылечивает своих пациентов, а у меня такой возможности нет. Я могу поставить диагноз (оборудование, спасибо нацпроекту, обновили почти во всех клиниках), могу выписать рецепт, но вылечить пациента я не в состоянии. Дело в том, что ситуация с бесплатным обеспечением лекарствами инвалидов и пенсионеров ужасная. Во-первых, в дотационном списке наиболее дешевые, а не самые лучшие препараты. А во-вторых, их до сих пор попросту невозможно достать. Если в Москве, побегав по аптекам, в начале месяца еще можно урвать заветный пузырек, то в области — полный беспредел. Вот в Раменском, например, лекарства появились в аптеках в начале года, их быстро расхватали, а новых завезли недостаточно. Из трех принятых мной пациентов два возвращаются со скандалом — рецепт нигде не принимают. А что я могу сделать? Я и так постоянно обзваниваю аптеки, спрашиваю, что из федерального и областного списка бесплатных препаратов есть, и слышу ответ: «Сейчас — ничего».

Помню, не так давно был у меня больной. Сердце слабое. Ему нужен был очень дорогой препарат, но в дотационном списке лекарств он все же значился. Мужчина прошел по всем инстанциям, получил инвалидность и право на этот препарат. И когда наконец пришел со всеми бумагами в аптеку, оказалось, что американская фирма прекратила поставки лекарства в Россию. И аналогов препарату нет. Ну что можно сказать о такой системе?

— Качество вашей работы на зарплате отражается?
— Качественные показатели, к сожалению, сейчас подменены количественными. Классический пример. У нас самые большие зарплаты получают окулисты, которые работают на двух ставках. В теории два врача должны работать за четверых. Но на практике это невозможно: сказывается усталость.

В Москве врачам доплачивают за то, что они принимают больше пациентов, чем положено по стандарту — это четыре человека в час. Но сами посудите, каково качество лечения! Даже за 25 минут поставить диагноз непросто — пока давление померяешь, пока сердце послушаешь, пока пациент разденется, оденется. А если это время еще и сократить? Вот вам прекрасная почва для медицинских ошибок!

В области все немного по-другому. Я получаю фиксированный оклад — 10 тыс. рублей. Он от количества принятых пациентов никак не зависит: ни премий, ни штрафов для медиков нет. Если мы план перевыполняем, поликлиника получает больше средств. Но все деньги идут на покупку новой мебели, халатов, пишущих принадлежностей.

Сейчас активно внедряется новая система: главврач может собственной властью увеличивать зарплаты хорошо работающим сотрудникам. Инициатива неплохая, но на деле ничего не меняющая. В Электростали на правах эксперимента систему обкатывали. Так местные врачи говорят, что все по-прежнему осталось: плюс-минус пара сотен рублей.

— Нацпроект почти вдвое увеличил зарплаты терапевтам. Эффект от этого подарка заметен?
— Эти деньги действительно стали просто подарком. Когда увеличивали зарплаты первичному звену медработников, много говорили о том, что каждую копейку терапевту придется отработать. Он должен был стать чем-то вроде семейного врача, специалиста широчайшего профиля, который ведет пациента от начала заболевания до выздоровления. К узким специалистам терапевт должен был направлять пациента только в случае крайней надобности или на консультацию. Уж не знаю, куда делись все эти проекты, но терапевты лечат по-прежнему только ОРЗ. Со всеми другими диагнозами по-прежнему отправляют к докторам-спецам. Кашляешь — к пульмонологу, сердце колет — к кардиологу. В итоге терапевты получают деньги, а мы за них работаем. Из-за этой катавасии мы все перессорились.

— Количество врачебных ошибок в последнее время возросло?
— Я так не думаю. Как ошибались, так и ошибаются. Доктора же все-таки не роботы. О точной статистике говорить не приходится. Пациенты предъявляют претензии крайне редко. Простой народ неграмотен в правовых вопросах.

У нас скандалы обычно связаны с желанием докторов подзаработать. Вот недавно невропатолога с треском из клиники уволили. Выписал больничный лист абсолютно здоровой девушке. Ей нужно было диссертацию писать, а с работы не отпускали. Но на фирме решили всю эту историю проверить. Махинация вскрылась. Разразился скандал, а поскольку за невропатологом такие дела уже числились, он на этом деле сильно погорел.

— Многие, наверное, уходят в платную медицину?
— Для этого нужен особый склад характера. Вы понимаете, все зависит от того, в какую клинику попадешь. Вот у меня коллега устроилась на 60 тыс. в медицинский центр. Но работать не смогла. Как выяснилось, главным персонажем в центре были менеджеры, которые требовали от врачей, чтобы они назначали пациентам ряд процедур на определенную сумму. Если больной в них не нуждался, предлагалось вводить его в заблуждение, проще говоря, запугивать страшными диагнозами. У человека банальная мигрень, а ему намекают на рак мозга. Тех докторов, кто не соглашался на такие игры, нещадно штрафовали.

Но, наверное, не всех такая постановка вопроса смущает. Дефицит кадров у нас чувствуется. Вот мне уже за семьдесят. Я на пенсию давно прошусь, а главврач отговаривает: кто работать-то будет? Говорит, если ходить тебе тяжело, будем на машине на работу возить. Ну ладно, а если думать мне тяжело будет, тогда что? Молодежью у нас в областной поликлинике считаются 50-летние врачи. Терапевты, правда, есть и 30-летние. Но они в основном приезжие — из Армении, Молдовы, Белоруссии.

— Врачам лучше работалось в советское время или сейчас?
— Да это всегда был тяжелый и низкооплачиваемый труд. И тогда, и сейчас вкалывали как сумасшедшие, а получали копейки. Правда, в профессии я все-таки нажила себе капитал — уважение. Жалко только, что этот капитал сегодня обесценивается быстрее, чем падающие в цене акции.