Еще каких/то 10 лет назад мелкая газетная нарезка, моментальные реакции на новости плавно перетекали в журнальную эссеистику. Сегодня же сетевые ленты новостей и блоги практически вымыли из нашей жизни эту часть публицистики. На наших глазах культура памяти уступает место культуре забвения.
Находясь в центре разрушенного послевоенного Берлина, Потсдамер Плац оказалась на границе советского, американского и британского секторов. Как раз между Востоком и Западом. Центр Восточного Берлина сместился на Александрплац, а Западного - в район Зоологического сада (Тиергартен). Через полтора десятилетия после конца войны пустырь на Потсдамер Плац был рассечен стеной и самой широкой в городе мертвой полосой вокруг нее. Международный Берлинский Кинофестиваль, организованый в 1951 году американцами прижился около Зоопарка и до конца прошлого столетия неизменно проходил в центре Западного Берлина. Он стал частью города. Старые рестораны на Савиниплац, помнящие русских эмигрантов первой волны, кафе Европа-центра (откуда Мимино звоня в Грузию по-ошибке попадал в Израиль) раз в год становились дискуссионными площадками собиравшими режиссеров со всего мира.
Своеобразным символическим центром Берлинале стала полуразрушеная Церковь Памяти (Гедехтнискирхе). Выстроенная императором Вильгельмом Вторым в память о своем деде Вильгельме Первом, сильно пострадавшая от бомбардировок в 1943 году она осталась стоять без шпиля в память о чудовищной катастрофе XX века.
После того, как в 1989 году стала исчезать стена, разделявшая город, пустырь на месте Потсдамер Плац был спонтанно захвачен рынком. На гигантское пространство "ничейной земли" по выходным стекались восточные немцы с антиквариатом, вьетнамцы с дешевыми сигаретами, турецкие перекупщики с амуницией, преобретенной за бесценок в советских и американских военных частях. Широкая полоса земли между Востоком и Западом превратилась в блошинный рынок. В 1993 году рынок торговцев согнали. Землю начали продавать. К концу прошлого тысячелетия она покрылась котлованами и строительными кранами, а к началу нынешнего на ней уже твердо обосновался гигантский монстр из стекла и высокотехнологичных материалов.
"Город в городе", Потсдамер Плац теперь одно из самых посещаемых туристами мест в Берлине. И одно из самых нелюбимых берлинцами. Никого из моих друзей и знакомых горожан туда не заманить. Сам я воспринимаю этот "остров будущего" как некий чудовищный имплантант на теле города, заживший своей самостоятельной, отдельной от остального Берлина и притом недоброй жизнью. Кстати, строительный бум и связаные с ним банковские махинации обернулись столице миллиардными долгами. Локальный финансовый кризис у нас случился еще за несколько лет до глобального - и московского строительного.
В 2000 году в спешке, не дожидаясь завершения строительных работ Международный Кинофестиваль переехал на Потсдамер Плац.
Топография "нового" МКФ в высшей степени симптоматична для состояния современной культуры. Начать хотя бы с того, что у Берлинале теперь вовсе отсутствует символический центр. Там, где раньше была память сегодня ввысь и вширь простираются неуютные новостройки забвения...
Впрочем, полностью оторвать от истории фестиваль, проходящий в центре Берлина навряд ли возможно. Вынесенную за пределы Потсдамер Плац площадку кинорынка поместили в непосредственном соседстве от "Топографии Террора" - выставки под открытым небом, посвященной жертвам третьего рейха и распологающейся прямо на остатках фундамента гаражей Гестапо.
Открывался последний Берлинале кадрами открыточного каллейдоскопа Тома Тыквера "Интернейшнл", снятыми в 10 минутах от места премьеры. Антуражем служило здание нового железнодорожного вокзала, возведенного параллельно с Потсдамер Плац в том же прозрачно-безликом стиле. "Интернейшнл", шедший вне конкурса удостоился куда большего внимания критиков, чем "В эллектрическом тумане" Бертрана Травенье. И дело здесь не только в том, что принужденный к просмотру нескольких фильмов в день, человек просто физически не в состоянии задуматься об увиденом, переварить, переспать, прочувствовать. И не в том, что запоминается наиболее курьезное, зубодробительное или помпезно/премьерное..
Снятый галлопом по всему миру, не задерживающийся подолгу ни на чем, триллер Тома Тыквера использовал стереотипные виды Нью-Йорка, Милана, Истамбула или Берлина только в качестве взаимозаменяемых декораций. "Международный" мир стерилен, прост и удобоварим. Он забывается на следующий же день, оставляя в голове одно только легкое кружение. "Эллектрический туман" (к несчастью для Травенье) снят как раз об одной из самых неудобоватимых тем: о памяти. "Легкая" тема забвения сегодня куда актуальней "тяжелых" воспоминаний.
О Луизиане во всем мире ненадолго вспомнили в связи с ураганом "Катарина". И снова забыли. Все, кроме Травенье. В "Тумане" вязкие болота и топи Миссисипи окутаны мистическими испарениями прошлого. Место действия здесь является таким же главным героем, как и шериф. расследующий загадочные убийства. Из тумана появляются его дед, генерал южной армии времен гражданской войны, кости преступника, бежавшего из тюрьмы 40 лет назад, актеры, загримированные под солдат южной армии... Поглащая время, туман над Миссисипи делает его буквально осязаемым.
10 лет назад, проезжая мимо строившейся тогда Потсдамер Плац в художественную библиотеку, я стал очевидцем удивительного события. За прозрачным забором из стеклопластика мимо меня ехал по рельсам старый пятиэтажный дом - единственное здание, уцелевшее после бомб Второй Мировой и холодной войн. С тех пор дом стоял там в гордом одиночестве и охранялся как памятник архитектуры. Разрушить и выстроить на его на месте офисную стекляшку было нельзя, так что пришлось снять дом с фундамента и перевести его на 200 метров в сторону. Где именно стоит он теперь я не знаю. Ходил вокруг, искал и не нашел. Зато всякий раз, когда проезжаю мимо вижу на его месте стеклянный фасад Сони-центра. Вижу (почти как в зоомузее) за стеклом срез многоярусного муравейника, спины сотен клерков и мерцание компьютерных монитиров за ними. А внизу, на первых этажах и в подвале - музей кино. Место, куда по доброй воле я ни за что не пойду. Музей, в котором вместо времени и памяти о прошлом вдоль холодных бетонных стен гуляет ветер забвения.
