Книгу отличает тщательность переводов и продуманность структуры (составители-переводчики Марк Белорусец, Татьяна Баскакова), что дает объемный портрет этого трагичного художника послевоенной эпохи.

Об этом непростом человеке и настоящем поэте мы поговорим с Татьяной Баскаковой — одной из переводчиц и составителей книги «Пауль Целан. Стихотворения. Проза. Письма».

— Целан — человек пограничья, человек катастрофы. «С пропеваемыми к земле мачтами плывут небесные обломки крушений. В эту деревянную песню крепче вцепись зубами». Среди обломков он как поэт видел спасение в «деревянной песне»?

Он мечтал соединить эти обломки. Для него важна тема слов, то, что создано поэтами, художниками, — оно остается и соединяется в такой духовный космос. Поэтому, например, в этом стихотворении поэт держится зубами за слова, написанные другими поэтами.

Для Целана была чрезвычайно необходима связь с этим космосом духовности. А в тексте о Рафаиле архангел ему предлагает указать путь на Небо, чтобы спасти других людей. И он поднимается, чтобы прикрепить подсвечник.

Но никто ему не гарантирует выполнение этой задачи. Он даже не понимает — Небо внизу или наверху. Но всё равно должен искать путь к спасению.

— В его стихах сквозит присутствие смерти.

— Причем смерть в его стихотворениях — вещь конкретная. Это либо смерть близких людей, либо писателей, которых он любил. Но слова, которые они оставили после себя, дают надежду живущим.

—А что вы скажете о теме глаз в его поэзии?

— Этот мотив появляется даже в ранних его поэтических сборниках, где он описывает сны. Он интуитивно искал свой путь, свой образный ряд, не зная никаких четких ответов заранее.

— У Кафки человек становится заложником абсурдных катастроф. Целан продолжает эту линию в категориях реальных событий.— Но, заметьте, при этом он никогда не пишет прямо о лагерях.

— Он ищет ответы в области метафизики?— Да, поэзия для него — сакральное искусство. Поэзия в его понимании не должна заниматься документальными описаниями. Ее задача — выявить какие-то общие законы мироустройства. Это уже не конкретика, это больше абстракция.

В своих стихах он обращался в первую очередь к поэтам. Целан говорил, что после смерти человека остается имя, сияние и боль. Это трудно перевести на обыденный язык.

Но «сияние» — это мистическое понятие, оно всегда у Целана обозначает «свет добра». И вот эти «сияния», оставшиеся от умерших, — это, наверное, их слова, образующие светлую ауру.

— Иначе говоря, поэты стихотворениями создают свое небо?
— Да! И с этим небом у него существовала обратная связь.

— Мне кажется, что он всегда — на границе миров…
— Это очень верно. У него снова и снова возникает образ, что поэт, как птица, ныряющая на водной поверхности.

Поэт — между верхом и тем, что скрывает вода. Он находится между миром живых и миром мертвых.

Но мир мертвых Целана не связан напрямую с религиозными понятиями. У него религиозное сознание, хотя творчество Целана нельзя соотнести ни с христианством, ни с иудейством. Он ищет свои пути.

Целан сосредоточился на том, что такое слово. Он различал искусство и поэзию. Искусство для него связано с игрой, с обманом, с фиглярством, с тем, что олицетворяет «искусственность». А поэзия — это то, что выражает суть человека, его подлинные чувства.

Целан, правда, замечал, что поэзия вынуждена пройти весь путь искусства, но пойти при этом дальше.

— Мне кажется, он здесь касается задачи, известной со времен Платона: как при помощи искусства, то бишь определенных искусственных приемов, сделать настоящее. На мой взгляд, рецепт прост: пиши кровью — вкладывай в слова душу. И текст по определению станет «одушевленный». В этом и состоит магия искусства.
— Да, и Целан хотел вернуть современной поэзии ее сакральную составляющую.

— Почему, с вашей точки зрения, он покончил с собой?
— Я много изучала его биографию, и в частности обстоятельства его самоубийства. Я убеждена, что он покончил с собой из-за того, что понял: не может больше писать. Ему это было физически трудно.

В письмах это видно. Он был болен, каждый год лежал в психиатрической клинике. Он пишет, что от лекарств утрачивает память. У него просто не оставалось физических сил.

— Что для вас самое важное в его поэзии, в его личности?
— Его отношение к литературе и ушедшим писателям и поэтам. Его стихи — это диалоги с ними как с живыми людьми. Он очень любил Кафку, считал его своим духовным двойником.

Некоторые стихи Целана, не вошедшие в эту книгу, построены так: он приводит цитаты поэтов, а потом как бы отвечает им, получается нечто вроде разговора. Мне это очень близко.

Теперь искусство или развлекательное, или напоминает сложную игру для интеллектуальной элиты. Целан проповедовал совершенно другое отношение к литературе. Сейчас такого плана авторы есть, но их буквально единицы.

И они не очень-то хорошо воспринимаются современным читателем, поскольку требуют к себе повышенного внимания.

Беседовал Константин Рылёв