Современное искусство уже давно стало главным поставщиком скандалов и новостей, отдуваясь за отсутствующую политику и просевший шоу-биз. На художников и галеристов заводят уголовные дела, работы арестовывают на таможне. Последний скандал связан с именем Гора Чахала, попросившего у РЦП благословления своей выставке не Винзаводе. И это хороший повод поговорить о провокации и о цензуре.

- Какова твоя версия скандала вокруг выставки на Винзаводе?
- Я уже писал в ЖЖ, что получив мои картинки, Винзавод сообщил: выставка с такими работами для Винзавода проблематична. На что я ответил, что могу попробовать обратиться к отцу Всеволоду, поскольку знаком с ним лично, с просьбой что-то написать в мою защиту. Да, - ответил Винзавод, - это может помочь.

Только письмо должно быть не лично от о. Всеволода. Это должен быть официальный запрос в Московскую Патриархию. И ответ должен быть тоже официальный. Запрос должен быть от имени куратора выставки, поскольку мы снимаем с себя всю ответственность. В случае чего, - отвечать будете сами.

Дарья Пархоменко, консультируясь с юристом Винзавода, составляла юридически грамотный запрос в Патриархию.

- Как ты оцениваешь нынешнюю позицию Винзавода, озвученную г-ном Палажченко, обвинившем тебя в пьянстве, вместо того, чтобы ответить по существу проблемы цензурирования выставки?
- Позиция Коли Палащенко не поддаётся никакой оценке. Она просто неоценима. А позиция Винзавода, выраженная её арт-директором Аней Зайцевой заключалась в том, что произошло недоразумение. Дескать, поскольку мы общались не напрямую, а через куратора выставки, то просто не поняли друг друга.

- В чем, по твоему мнению, суть разгоревшегося скандала и какова здесь твоя позиция?
- Выставка имела две цели. Первая – общественная: мне хотелось высказаться об ответственности художника за своё искусство. Осуществлённый художником эксперимент говорит, что произведение искусства является не игрой ума, не личной духовной практикой и не забавной шуткой, а реальной производительно силой, воздействующей на мир в целом. Художники должны перестать дурачиться и задуматься об ответственности за свои художества перед миром.

Вторая задача была личной. Последнее время мне всё труднее удаётся выставлять свои работы, поскольку они связаны с религиозной тематикой. На фоне известных скандалов с Сахаровским центром противодействие культурной среды этому растёт год от года.

Поэтому я задумал такой военный обходной манёвр - сделать ретроспективную выставку религиозных работ, объединив их внешне посторонней темой (здесь - научной).

К сожалению, манёвр оказался не вполне удачным, так как проблем, как известно, избежать всё равно не удалось.

- Выставка не пострадала в результате снятия двух работ Винзаводом по просьбе Всеволода Чаплина?
- Исключение двух работ из экспозиции не повлияло на общественную цель выставки, так как результаты эксперимента были всё равно представлены вполне убедительно. Но на ретроспекцию снятие двух важных для моего творчества работ, конечно, повлияло отрицательно.

В данном случае мне пришлось пожертвовать личным во имя общественного. И я не жалею об этом.

- То есть провокативное искусство тебе не близко. А как относишься к творчеству Мавроматти и его перформансу с распятием?
- К творчеству Олега я отношусь с сочувствием. На мой взгляд, это арьергард московского акционизма. Так сказать их школа. Но поскольку само явление однозначной оценки в истории искусства пока не получило, то и деятельность учеников ещё не оценена по заслугам.

- Как оцениваешь акцию Войны, где Воротников в рясе православного священника ограбил продуктовый магазин?
- В деятельности группы «Война» наибольший интерес у меня вызвали многочисленные заявления жж-стов о том, что по-крайней мере один из участников группы определённо является агентом ФСБ. Только не помню точно, какой именно? Вроде партнёр беременной девушки по акции в Зоологическом музее.

- Как тебе черная икра в окладе и другие "религиозные" работы художников соц-арта?
- В целом должен сказать, что в явлении соц-арта на мой взгляд собственно «арта» не очень много, хотя это явление (ограниченное во времени до перестройки) исторически контекстуально вполне органично.

Хорошо бы построить отдельный музей Соц-Реализма и Соц-Арта, где бы противопоставлялись два идеологических направления советского искусства. Такой аппендикс истории искусства. А конкретно икра в окладе представляется мне очень тупой работой. Бесталанной.

- Как ты оцениваешь конфликты между РПЦ и рядом радикальных художников, которые регулярно происходили последние годы? Что нужно сделать, чтобы снять эту никому не нужную напряженность? Арт-сообщество должно как-то скорректировать свою позицию? Как?
- Конфликты эти я безоговорочно оцениваю резко отрицательно. Ни одна из выставок, которые вызвали скандал, за исключением выставки «Россия-2», по сути, не обладала какими-то художественными достоинствами.

По сути, это противостояние двух радикальных движений: фундаменталистов и анти-клерикалов. Маргинальное положение их в пространстве социума толкает на агрессивный самопиар с целью привлечения к себе общественного внимания.

Много лет я пытаюсь организовать диалог между Церковью и современным искусством. Недавно, как раз после скандала, связанного с этой выставкой, мне это удалось. На квартире литературоведа Николая Котрелёва состоялось первое заседание круглого стола о возможности диалога Церкви и современного искусства.

Сейчас мы с диаконом Фёдором Котрелёвым пытаемся организовать следующее заседание. Я убеждён: если Церковь сможет отмежеваться от своих фундаменталистов, а художественное сообщество от своих антиклерикальных мракобесов, диалог Церкви и искусства несомненно состоится.

Только в таком диалоге я вижу выход из создавшейся нервозной ситуации в обществе.

- Что думаешь о будущем русского искусства? Каким ты его видишь?
- На мой взгяд, современное искусство может быть, конечно же, только религиозным.

- Что такое религиозное искусство?
- На протяжении последнего столетия в философии и теории искусства последовательно и тщательно были разработаны дискурсы конца художественного высказывания, конца автора, конца интерпретации и в конечном итоге - конца искусства в его общепринятой секулярной форме.

То если в конце концов ещё существуют люди, искренно готовые заниматься искусством сегодня, ясно, что речь может идти только о признании ими факта возможности жизни после смерти.

- И что даст религиозность искусству?
- Если иметь в виду спасение искусства, то возвращение к живому источнику культуры представляется неизбежным. Мы вновь оказались у порога веры, от которого секулярная культура когда-то отталкивалась, начиная свой ре-эволюционный виток. Существенно обогащённые разрушительным художественным опытом и, практически, напрочь утратившие навыки культурного строительства.

Все революции неизбежно идут по одному сценарию. Но всё во благо, слава Богу. И предательство Иуды служило славе Христа.

- И какова тут роль художника?
- Художник являет воочию невидимое обыденным взглядом, осуществляет, опредмечивает явление, подчас вопреки общественному мнению (социальной реальности), уверенный в своей правоте.

В Библии сказано: «Вера же есть осуществление ожидаемого и уверенность в невидимом» (Евр. 11:1). То есть, оказывается, искусства без веры не бывает ad hoc, и вопрос может стоять только о её характере — Человекобожеском или же Богочеловеческом.

Интервью взял Алексей Плуцер-Сарно.

Живой Журнал Гора Чахала