«Для меня Алексий ассоциируется прежде всего с перестройкой и церковным ренессансом. Смерть патриарха Пимена и приход Алексия стали для Православной церкви в полном смысле слова началом новой жизни. С его именем связывались огромные надежды — не знаю, все ли они сбылись, но при всём том Алексий II, безусловно, светлая фигура. Ему досталось очень трудное наследство: в сущности, ему пришлось иметь дело с совершенно другой церковью — не с той, с которой имели дело его предшественники. С распадом старой системы, сколь бы недружественной по отношению к религии она ни была, церкви тоже пришлось очень сложно: начали рассыпаться привычные узы, возникли проблемы, о которых никто прежде не задумывался. Отделение Украинской церкви, проблемы с униатами, борьба за имущество, выстраивание отношений с властью… Для решения всех этих задач требовались немалые воля и мужество. Кроме того, важно помнить, что параллельно со всем этим происходил взрывной рост паствы: за годы патриаршества Алексия II число церквей выросло в десятки раз, число священников и прихожан — в сотни… И весь этот груз лег именно на его плечи. До самого последнего времени патриарх проявлял энергию молодого человека: много ездил по стране и миру, заезжал в самые глухие уголки, общался с верующими… Словом, до самого конца в меру отпущенных ему сил честно служил Церкви и Богу».