Одним из важнейших условий экономического благополучия любой развивающейся страны является борьба с коррупцией, казнокрадством и взяточничеством. Поскольку без создания эффективной системы госуправления невозможно осуществление никаких модернизационных проектов, в которых так нуждается Россия. И действительно, первый, петровский рывок модернизации в России был также отмечен широкомасштабной войной. Посмотрим, как разворачивалась борьба с казнокрадством в эпоху первого, петровского рывка модернизации в России. И чем эта борьба закончилась.

Именно в Петровскую эпоху первая грандиозная попытка победить коррупцию и казнокрадство закончилась катастрофическим провалом. И если уж российская власть решила брать равнение на Петровскую эпоху, то небезынтересно было бы вкратце вспомнить историю борьбы с коррупцией в этот якобы перекликающийся с нынешними временами период русской истории. И сравнить эти две эпохи под таким «коррупционным» углом зрения.

Как и сегодня, в Петровскую эпоху патриотизм и преданность ценились выше, чем благородное происхождение и честность. Именно тогда закладывались идеологические основы «русской мечты», когда награды и продвижение по службе получались в обмен на собачью преданность.

Петровская концепция служебной иерархии состояла в том, что должности и титулы люди должны получать по своим заслугам перед государством. Заслуги на службе впервые стали легитимной и конвертируемой ценностью. Эта система поощряла патриотов, служак, лично преданных государю и Родине исполнителей. Таких людей Петр выделял и приближал к себе, осыпал почестями и наградами. Однако очень скоро он обнаружил, что даже самые преданные подданные, казавшиеся представителями новой, преобразованной России, оказались насквозь заражены закоренелой болезнью России — казнокрадством и взяточничеством.

Самым сильным ударом стало для Петра известие о кражах в особо крупных размерах, учиненных его ближайшим соратником Александром Меншиковым, которого царь, со свойственным ему преувеличением, любил величать «дитею сердца своего» (mein Herzenskind). Впервые негодование Петра против любимца было возбуждено поведением Меншикова в Польше в 1711 году. Петр регулярно писал Данилычу «жалобы». На что светлейший князь отвечал, оправдываясь, что нельзя обращать внимания, «если какая безделица и взята у поляков».

Как и в России 1990—2000-х, новые петровские элиты занялись перераспределением уже имеющихся ресурсов и борьбой за теплое место вблизи императора. Производство развито не было, от налогов все старались уклониться, чтобы затем красть снова и снова. Разговоры о служении народу и пользе государству утопали в инертности и коррумпированности. На службу поступали, чтобы построить связи, подняться как можно выше и войти во властные группы, занимавшиеся исключительно захватом и переделом уже существующей собственности.

Петр, видя всё это, объявил кровавую борьбу с «казнокрадцами». В августе 1713 года он издает указ, в котором, в частности, говорилось: «Великий государь … ревнуя искоренить неправедные, бедственные всенародные тягости и похищения лукавые государственной казны... И того ради его царское величество указал объявить всенародно на удержание оных злых вымыслов и лукавых корыстей и граблений сей свой указ, дабы впредь неведением никто не отговаривался, чтоб всех преступников и повредителей интересов государственных с вымысла, кроме простоты какой, и во всяких государственных делах неправды и тягости искоренить…»

Предотвращать разграбление казны Петр доверил надежным людям. Одним из них оказался Алексей Алексеевич Курбатов — обер-инспектор Ратушного правления. В его обязанности входило не только отслеживать экономические преступления по стране, но и заниматься своего рода политической пропагандой, воспитывать в чиновниках любовь к Родине.

Желание Курбатова выслужиться было понятно. Сам он был человеком простым, служил дворецким известного западника графа Шереметева, путешествовал со своим господином за границу. Высокого положения в обществе Курбатов добился после того, как отправил государю письмо с проектом о введении гербовой (орлёной) бумаги — новом источнике дохода в казну. Проект был немедленно принят, а его автор был назначен прибыльщиком — стал искать прибыли по всему государству.

Уже в 1704 году Курбатов яростно взялся раскрывать дела о взяточничестве. Началось всё с раскрытия дела Шустовых, которые писали в сказке (своего рода декларации о доходах) мизерные суммы, объявляя себя почти банкротами. На самом же деле, как писал Курбатову доносчик — купец гостиной сотни Немчинов, наследство Шустовых оценивается в 40 тысяч золотых червонных да несколько десятков тысяч рублей денег.

В результате конфискации в нежилых палатах фискалы обнаружили тайник, спрятанный меж полов и сводов. В коробке оказалось «червонных весом четыре пуда шесть фунтов, да китайского золота в коробках и кусках семь фунтов 13 золотников, да в гнилых кульках и мешках старых денег 14 пуд 8 фунтов, да под тем же полом старых денег 52 пуда 27 фунтов да 39 пуд 6 фунтов». Но фискалы не удовольствовались найденными богатствами, а прибрали заодно и деньги, и серебряную посуду, которые хранились в сундуках у жены Шустова.

В 1711 году Курбатов становится вице-губернатором Архангельска, где и встречается со своими конкурентами — любимцами Меншикова братьями Соловьевыми. В 1714 году началось знаменитое Соловьевское дело, в котором Курбатов и столкнулся со старым своим благодетелем Меншиковым.

Подкупив Семена Дьякова, служителя князя, Курбатов получает важные бумаги, содержащие улики против Соловьевых. Курбатов немедленно пишет о своей находке царю. В результате Соловьевы были призваны к суду, а в 1717 году суд приговаривает к расстрелу князя Волконского, производившего неправильно следствие над Соловьевыми по прежнему доносу Курбатова.

Меншиков не мог простить бывшему прибыльщику такой наглости. Начинается судебное дело против самого Курбатова. Суд в канцелярии генерал-майора Матюшкина по приговору штаб- и обер-офицеров выяснил, что и сам Курбатов был взяточником: «...12 000 рублей, причиталась за взятые им из казны без указу деньги; остальное — за передаточное без торгу подрядчикам из-за взяток; взяток оказалось на 1085 рублей, при этом 15 дел не было решено за справками по разным губерниям». Однако летом 1721 года до решения своего дела Курбатов неожиданно скончался.

Как видим, борцы со взяточничеством в России имели весьма своеобразные представления о законе. Так, Курбатов искренне верил в то, что раз он действительно способствовал пополнению казны, то ничего преступного не было в том, что лично для себя «укрысятивал долю малую». Обвиняемые в те времена вообще оправдывались одними и теми же формулировками: «запамятовал», согрешил «с простоты» либо «спьяну». Так, Курбатов на обвинение в получении от жителей Кевроля и Мезени «в почесть» триста рублей отвечал, что «запамятовал их отослать в канцелярию на содержание школ и шпиталей»...

Неудивительно, что при такой свободе интерпретаций «другие» всегда воровали больше, собственные же грешки воспринимались как маленькое поощрение за хорошо сделанную работу. Этот же подход позволял ликвидировать лишних людей и личных врагов. В Петровскую эпоху все взялись за развенчание «взяточников».

Главной опорой царя в борьбе со взяточниками стали фискалы, учрежденные в 1711 году вместе с Сенатом. Особенно прославился на своем поприще фискал Алексей Нестеров, который уличал в кражах и преступлениях самых знатных людей в государстве. За один 1714 год он раскрыл множество преступлений, а заодно донес на московских фискалов, отстающих от него в усердии, не говоря уже о тех, что служат в провинции.

В конце концов Нестеров добрался и до сибирского губернатора, бывшего московского коменданта князя Матвея Гагарина. В 1714 году он пишет царю: «Проведал я в подлиннике, что князь Гагарин свои и других частных людей товары пропускает в Китай под видом государевых с особенными от него назначенными купчинами, отчего как сам, так и эти его приятели получают себе превеликое богатство, а других никого к китайскому торгу не допускают; от этого запрета и бесторжицы многие пришли во всеконечное оскудение».

Несмотря на то что Сенат не обратил внимания на представление Нестерова о необходимости послать в Сибирь верного человека, обер-фискал не унывал, проведывал явно и тайно, фиксировал все нарушения в Сибирском приказе и в один прекрасный день, собрав два ящика компромата, отправил их в Сенат. Мусин-Пушкин, заведовавший в Сенате, велел ящики распечатать и всё уничтожить.

Нестеров обвинил во взяточничестве купцов Евреиновых, торговавших табаком в Сибири. Дело попало сначала Долгорукому, но и тот его почему-то отклонил. Наконец за дело взялась комиссия из офицеров гвардии — Дмитриева-Мамонова, Лихарева, Пашкова и Бахметева. И тут стали выясняться интересные подробности. Нестеров обвинял во взяточничестве не только Евреиновых и Гагарина, но и самого князя Долгорукого. Опытный фискал доискался подробностей и представил такой разоблачительный отчет: «Генерал князь Долгорукий во время розыску по делам, которые были в канцелярии его ведомства, получил себе в презент с разных персон ... да у него же с светлейшим князем и с фельдмаршалом Шереметевым и с господами Апраксиными и с Кикиным между собою были подарки лошадьми с конскими уборами, что обер-фискал прилагает во взятку».

Тут наконец и раскрылись великие махинации Гагарина, который утаивал свои доходы, уничтожал расходные книги, вел свой бизнес под прикрытием государственного, брал взятки, покупал товары на казенные деньги. Самым большим проявлением ненасытности Гагарина было удержание им трех алмазных перстней и алмаза в гнезде, купленного на деньги, взятые в китайский торг из комнаты царицы Екатерины Алексеевны.

В марте 1721 года Петр приговорил Гагарина к виселице. Петр демонстративно казнил губернатора, дабы преподать урок всем остальным. Однако торжествующий Нестеров через три года после казни губернатора попался на деле своего подчиненного, ярославского провинциал-фискала Саввы Попцова. Попцова казнили, но перед казнью тот успел дать показания и на своего шефа. Выяснилось, что обер-фискал Алексей Нестеров был в курсе злоупотреблений подчиненного, но покрывал его за взятки, среди которых упоминались часы серебряные ценою в 120 рублей, одеяло на лисьем меху, триста рублей денег, а также рожь, скотина, парча и лошади.

Нестерова посадили в застенок и начали пытать. В январе 1724 года он был отправлен на плаху. Казнь его была обставлена весьма изощренно. Царь сам наблюдал за действием из окна Ревизион-коллегии. Сначала были отрублены головы трех фискалов — подчиненных Нестерова, а затем самому Алексею Нестерову поочередно раздробили конечности и поволокли по помосту к тому месту, где были отрублены головы его помощников. Обер-фискала бросили лицом в кровь убитых, и палач отсек ему голову. Затем головы всех четырех казненных водрузили на четыре высоких шеста.

С опубликованием указов о борьбе с казнокрадством и коррупцией в России началась настоящая антикоррупционная лихорадка: каждый считал своим долгом обвинить своего сослуживца, соседа и начальника во взяточничестве. Многим на этой ниве сопутствовал успех, который был, однако, быстротечным. Как показывает хроника тех лет, обвинители вскоре сами становились жертвами доносов и оказывались на плахе.

Кровавая борьба со взяточниками не была победоносной, хотя жестокие меры борьбы с коррупционерами и вызывали крайнее одобрение у народа и поднимали имидж государя в глазах его поданных. Но, несмотря на всё это, Петровские реформы, сколь радикальными и жестокими они ни были, не смогли изменить самих основ российской системы коррупции и казнокрадства.

Спустя 300 лет ситуация мало изменилась. И сегодня обвинения в неуплате налогов и казнокрадстве чаще всего оказываются просто-напросто оружием в руках конкурентов-завистников, которые сами зарятся на теплые места, позволяющие брать взятки и запускать руки в госбюджеты. Несмотря на все заявления федеральной власти о борьбе с этим экономическим злом, несмотря на огромные сроки тюремного заключения, которые то и дело получают российские бизнесмены, сама коррупционная система российского черного рынка мало изменилась в лучшую сторону. Тюремные сроки оказываются лишь инструментом в руках рейдеров или коррумпированных чиновников. Очевидно, что на сегодняшний день все попытки борьбы с коррупцией и казнокрадством не дали никаких результатов. Петр Великий был первым российским борцом с коррупцией. Кто следующий?